Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Брошь-булавка для Вёрджила Сэйдока - подавшегося в пираты английского офицера с РИ Тортуга - от Веры мадмуазель Бенкендорф. Да, это беззастенчивая реклама, потому что прекрасным надо делиться! Теперь моё йо-хо-хо всегда со мной.)
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Что? Безыдейная рейхопьянка в сеттинге LoGG, повод придумаем Где? Дома Когда? 26 мая, воскресенье На всякий случай: к Концу Легенды отношения не имею!
Что происходит?Сентябрь 488 года. Крепость Гайерсбург пала. Завершилась гражданская война в Галактическом Рейхе (или, если хотите, - подавлен мятеж аристократов). Празднование победы омрачилось убийством адмирала Зигфрида Кирхайса. По обвинению в покушении арестован премьер-министр Лихтенладе. Получив его пост, Райнхард фон Лоэнграмм стал фактическим правителем Рейха при шестилетнем кайзере Эрвине Йозефе II. Актуальные серии: 25, 26. У нас - пьянка без галстуков без мундиров. Беседуем о судьбах галактики, играем в азартные игры. Этикет ограничиваем рамками здравого смысла, т.е. с мест не вскакиваем, когда главнокомандующий выходит покурить. Кто все эти люди?Маркиз Райнхард фон Лоэнграмм, главнокомандующий, премьер-министр, 21 год Хильдегарда фон Мариендорф, личный секретарь Лоэнграмма с начала гражданской войны, 22 года - .Martha Пауль фон Оберштайн, начальник штаба, 36 лет - aleksgrey Адмиралы: Оскар фон Ройенталь, 1/2 Двойной звезды, 30 лет - и особенно енот Вольфганг Миттермайер, 1/2 Двойной звезды, 33 года - феникс периода полураспада Фриц-Йозеф Биттенфельд, командующий штурмового флота, 30 лет - Amarth Нейхардт Мюллер, самый молодой адмирал, 20 лет Эрнст Меклингер, 28 лет Адальберт фон Фаренхайт, принял сторону Лоэнграмма после поражения восстания, 26 лет - Mark Cain Корнелиус Лютц, 32 года Август-Самуэль Вален, 30 лет Карл Густав Кемпф, в прошлом имперский ас-истребитель, 35 лет Ульрих Кесслер, повышен Лоэнграммом из офицеров военной полиции, 36 лет - Nina_Berk ...И все, кто ещё жив и кому логично присутствовать, включая неименных персонажей. О персонажах можно почитать здесь! Где мои вещи?Минимальные правилаМинимальные правила: Некуртуазный мордобой, секс (хм, ну вдруг) и прочие контактные взаимодействия отыгрываются так, чтобы самим приятно, а окружающим понятно (и они не перепутали одно с другим). Господа офицеры не таскают с собой на пьянки оружие (особенно холодное), но если очень хочется, то допустимы нёрф и колдстил (и моделирование оглушения бережным прикладыванием рукояти оных). Раненым по умолчанию оказывается помощь, критических и смертельных состояний нет. Добиралово и правила по помещениюДобиралово: Ул.Ярцевская, д.24 корп.1, кв.28. Метро Молодёжная, первый вагон из центра. Выйдя из метро, проходите под арку ТЦ Трамплин (или слева в обход) к зебре. Перейдя через дорогу к аптеке Озерки, сразу поворачиваете направо. Идёте вдоль НИИ к двум цветным новостройкам, вторая - наша. Единственный подъезд с внешней стороны между магазином винишка и салоном красоты. Домофон, 6 этаж. Правила помещения: - Сменка (можно в носках). Увы, мытьё уличной обуви не помогает. - Ворнинг аллергикам: в доме крысы и другие грызуны (в клетках). - В доме не курят, для курения есть лестничный балкон на этаже. ВзносВзнос: Натуральный - едой и питьём на себя и того парня. Об аллергиях предупреждаем заранее в комментах. Нерастворимого кофе и молока в доме не водится! Сухого закона, разумеется, нет, но перебравших и ломающих другим игру мы вежливо, но настойчиво попросим покинуть игровую территорию.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Давненько я не записывал снов (ворнинг - местами крипи)Когда вырубался днём - один раз приснилось, что некая женщина пригласила меня смотреть квартиру в новом доме на Можайке; я сказал, что квартира мне не нужна, но из любопытства согласился. По пути я вспомнил, что должен был этим же вечером встретиться с Северином, позвонил сказать, что, похоже, не успеваю, он ответил, что тоже собирался отменить встречу, но почему-то вскоре оказался рядом. В искомом доме я вызвал лифт, и когда двери открылись, хотел было шагнуть вперёд, но женщина вовремя поймала меня за рукав: пола лифта ещё не было на месте. Потом пол опустился, как цепной мост, мы вошли и поехали. В квартире всё тоже было странно: потолок разной высоты, зеркальные стены, пол тоже неровный... я поспешил оттуда уйти. Но на обратном пути нужно было снова воспользоваться лифтом. И когда он остановился и двери открылись, пол стал подниматься перед нами, так что пришлось карабкаться по нему вверх и пролезать в сужающийся проём между ним и потолком. Некоторое время назад снилось что-то вроде блокбастера, где я был то зрителем, то действующим лицом, кого-то преследовал, арестовывал и всё такое. И там был один примечательный тип вампирской наружности, который мог пролезть практически в любую щель в городе, убрав руки и ноги - как черепаха в панцирь, только без панциря - и повернув голову параллельно плечу. Такая плоская бледная тушка без конечностей получалась. Сегодняшний сон был чередой метаморфоз. Вот я притаскиваю в родительский дом куклу - парня BJD большого формата, и отец уносит его на кухню. Потом я захожу на кухню, и это уже не кукла, а крыса лежит на полу, вокруг брызги крови, а отец говорит, что понятия не имеет, как она поранилась. Я нахожу таблетки обезболивающего, инструкция велит завернуть таблетку в сыр, я открываю холодильник и отщипываю кусочек от чего-то вроде лазаньи. И скармливаю таблетку в сыре уже не крысе, а песцу. А потом - я сам песец, вижу его глазами, хотя при этом всё комментирует закадровый голос. Песец бежит по лесу, натыкается на мёртвого волка и понимает, что что-то не так. И тут лес начинают наполнять люди с ружьями. Приходится перебегать у них за спинами, и, к счастью, они не обращают на песца внимания. Лавируя, песец выскакивает на открытое пространство, изрытое окопами, в которых людей с ружьями - множество. И вот я уже не песец, а игротех, и меня заметили. И один из солдат советует мне поговорить с Той о том, как играть овцу. Вжух - и я вместе с другими игротехами разбираю завалы антуража в каком-то небольшом кабинете...
Птаха посмотрела лорных видео по TES и теперь иногда задаёт мне вопросы, на которые я не могу ответить. Например, какого цвета яйца Вивека. (Разного!) Но о том, не я ли съел за ночь рулет, она сказала, будучи ещё не в курсе пасхалки - зато до меня наконец дошло, и свои любимые микро-булки с маком я отныне иначе, чем сладким рулетом, называть не собираюсь. И пофиг, что не похожи.
Посмотрели свежую серию Орвилла. Я не сомневался, что всё будет хорошо, но спойлеры.оригинальность всё-таки подкачала. Айзек ещё до захвата корабля проявлял признаки человечности, поэтому в то, что он сначала принял как должное идею уничтожения всего человечества (он не мог не понимать при этом, что человечество включает в себя его новообретённую семью), а потом девиантнулся, когда не смог убить ребёнка, мне не очень-то верится. Разве что при перезагрузке его перепрограммировали, а триггер пробудил прежнюю личность - но нам этого не показывают. Если же он с самого начала блефовал (машина вообще может блефовать?..) - то почему начал действовать так поздно, после стольких смертей? И что ещё за код, отключающий кайлонцев, и почему другие о нём не знали? Рояль не помещается в кусты. Я уж не говорю о том, что Союз, намереваясь договариваться с искусственной формой жизни, должен был задуматься, что эти андроиды не самозародились, и задаться вопросом, где их создатели... Зато Яффету и Малому (ну, как его ещё склонять?) наконец-то дали побыть героями, а не только комическими элементами. Вот бы им ещё и личного счастья додали (не друг с другом! или погодите), было бы интересно. А новую начальницу безопасности как-то совсем не заметно, в отличие от предыдущей, что печально. Космический бой был зрелищным, по-прежнему жалею, что это не большой экран. Даёшь полнометражный Орвилл! В общем, пусть старая добрая комедия и вызывала бы меньше вопросов к логике, - мне всё равно нравится.
Хомяк - не оч умное животное. Утром встаю - Ченси гордо восседает на миске с водой (точнее, предполагающейся для воды), засыпанной доверху наполнителем, и что-то откапывает. Протянул руку, чтобы налить воды, получил кусь. Пришлось дожидаться, пока она потеряет к миске интерес.
Переношу из предыдущего поста, чтобы не утонуло во флуде, а то внезапный резонанс был внезапен. День рождения Птахи празднуем 15 марта, в пятницу, у нас дома - кто ещё не знает, где это, да обратится за добираловом - часов с трёх дня и до упора. Вишлист тут или тут. Приходите!
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
В субботу закатил уборку. Почистил клетки, оттёр полы от последствий Окопа, о котором ещё буду писать, пропылесосил, помыл раковину. В воскресенье напал на плиту со злой хлоркой и не успокоился, пока не отдраил до скрипа. Вообще уборка - явление еженедельное, но первую весеннюю уборку делаешь почти с удовольствием. На улице так себе весна, так пусть хоть дома... В процессе субботнего этапа я к тому же обнаружил мотивирующее сообщение от Сумирэ, что-де будет к нам в гости вечером. Получился прекрасный вечер^^Исправить то, что мы не увиделись на Весконе, было отличным планом. Сумирэ приехала с двумя бутылками сидра, мы поговорили за игры (так я пристроил наконец в добрые руки кусок Камши в виде КнК и обрёл идею в сторону фей, которую теперь буду думать, как обосновать) и плавно перешли к кино- и театральным режиссёрам, живности и прочая. Птаха вернулась с работы с ещё одной бутылкой сидра, когда Сумирэ уже пора было прощаться, так что эту бутылку мы приговорили вдвоём под первый акт Много шума из ничего с Теннантом. Досмотрим - расскажу, какие они прекрасные.
Вчера, пока я заканчивал уборку, Птаха успела съездить на Хохловку, а потом к нам заехал сбор к Убежищу. Посидели очень хорошо.Мастера утаскивали игроков в спальню по одному, а остающиеся переговаривались о правилах и грибах. Всё-таки сборы дома выгодно отличаются от сборов в общепитах: шума нет, места достаточно, никто не уходит голодным без существенных затрат. Был рад видеть всех добравшихся :3 И приходите играть с нами по Убежищу - это классный и не длинный сериал. Есть горящие вакансии!
После восьми, когда сбор плавно разошёлся, мы с Птахой вышли гулять и говорить за Элен Форратьер, которую мне предстоит играть... когда-нибудь. Осторожно: трэш.Раньше я не знал, как вообще за такое браться, а потом увидел Аннунциату в исполнении Эни и внезапно что-то понял. Теперь испытываю облегчение от того, что наконец-то легитимно вписался в эту историю - именным персонажем, которого никуда из песни не выкинешь. И в то же время персонажей с настолько трэшовой судьбой без возможности выхода у меня, кажется, ещё не было. Вот у тебя есть муж, которого семья подложила под оккупантов и ты об этом знаешь, вот он пропадает без вести и тебя считают вдовой, а когда он вернётся - его любимый человек убьёт тебя и твоего нерождённого ребёнка. Хэппи-энд. Это Барраяр, детка, еб@л я такой Барраяр, можно Буджолд напишет ещё какую-нибудь добрую сказку, в которую я завернусь как в подорожник и которую фандом объявит "неканоном". Как хорошо, что Буджолд не знает обо всей этой огромной фандомной надстройке, с которой приходится считаться как с каноном и которую хочется снести экскаватором и сделать вид, что её не было, не было, не было никогда, чтобы новые люди, приходящие в фандом, с этим не сталкивались. А на самом деле Элен хорошая и в любой непонятной/нехорошей ситуации старается говорить словами через рот. Жаль, что с ней говорят в ответ не все и не всегда. Очень хочется простых и тёплых историй про семейное счастье, без "затянуло за рукав в мясорубку и не выбраться". Да, у меня было таких в прошлом сезоне, но нужно ещё. Только где бы. И хочется курить истории к Луне, Винограду, майскому Барраяру... как бы успеть поймать все мячики, половину которых сам же и подкинул.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Рыжие тапочки Флинт и Суини. Как поживают?Заметил, что Суини вылезает на верх клетки, когда её открываешь, в ожидании приёма лекарства только в периоды рецидива, а во время ремиссии - не вылезает. То есть вполне связал своё состояние с получением персонального вкусного, бедный ребёнок. Флинт обленился настолько, что когда он не ест, а дрыхнет в подвесном домике, он выходит оттуда посцать, простите, на полку и тут же лезет обратно Раньше не протирал полку каждый день, теперь приходится. Донован и Ланс. Как поживают?В клетке играют в Царя горы: Ланс занимает полку, Донован пытается подняться по лесенке, Ланс его лапой отпихивает. У некоторых (в т.ч. некоторых крыс)) случается кризис среднего возраста, когда уже не подросток, а снова хочется доминировать Поэтому Ланс (особенно ночами, в идеале - когда мы уже легли) периодически включает модус "повинуйся мне, я сама тьма", а нЭжные розовые пятки Донована брыкаются в воздухе и раздаются его же жалобные позывные. +ТерренсТерренс, у которого наконец-то появились складочки, но с братом всё равно не спутаешь: Этан всегда будет шире, а Терренс и выражением лица - всегда трепетная синяя мышь.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Продолжаю складывать прекрасное в хронологическом порядке. Фото с Безымянной сказки от [Гло], для затравки - кусок антуража: Смотреть? Жакоб [впс], ещё с биноклем, перечитывает правила перед игрой; суровый путешественник [Луар]; Учёный [Йори] и живое пламя. Барон [Мори] и Марта [Марта])); Звезда [Стрикс]; ещё раз Жакоб. Граф [Св.] и Сказочник [Гоба]. Фото с Венского Рождества от Веры мадмуазель Бенкендорф - в альбоме раз и альбоме два. Для затравки - тот самый снегирь! Смотреть? Министр Тааффе [Ильтин]: Кронпринц Рудольф [Мори], Мария Вечера [Ортхильда]: Кронпринц, эрцгерцоги Иоганн Сальватор [Локи] и Франц Сальватор [Вэл], граф фон Шпитценштайн [впс]: Императрица Елизавета [Тёрн], эрцгерцог Франц-Фердинанд [Эри]: Графиня фон Лариш-Мённих [Хэлли]: И last but not the least фото с Венского Рождества от ingadar - в папке!
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Лёг в пять, встал в десять, работу сдал - метод "пока не кончишь, спать не ложись"(с) иногда работает, - отчёт дописал. Завтра уборка, послезавтра сбор, с понедельника работаю и пишу отчёт с Окопа, а остаток сегодняшнего дня объявляю днём прокрастинации в картиночки, потому что этот Марк вышел весь. ...Терпеть не могу выцеплять фотки, кинутые в чат, из вложений, где ещё до гхыра всего!
Фотки от Наташи и не только, сделанные перед ЭребусомЯ, интернет и шоколадка. Можно разглядеть стикер с Бушем (или нет). Пушистые эполеты Джеймса Фейрхольма, sms домой и кружка с Доктором. Фицджеймс [Мина] и собаченька Брюс. Настоящие британцы.
Фотки с пятого Трактира "Эмилия"Ронья, Маленькая разбойница [Шелли]. Принц Штефан, он же Фредерика, почему-то представлен исключительно со спины. Ну, пусть хоть так будет.
...И сдаётся мне, что у меня опять умылы подтормаживают (не доходят от меня и до меня). Пойду пну.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Ночером после Розы меня хватило на то, чтобы переставить крыс обратно из спальни в коридор, упасть и вырубиться. Когда утром воскресенья я продрал глаза по будильнику, у меня было полное ощущение понедельника: две игры прошли, пора работать... как третья игра?.. У меня по-прежнему не было прикида на XVIII век, кроме недокафтана-перекамзола, в котором я был на Люсоне, - и я даже не стал откалывать ленту, ибо красивая. Я упихал его в рюкзак и поехал. Я тот нехороший человек (бить разрешается), которому закрытие куска красной ветки не помешало: я сел на трамвай от Семёновской до Прео, а дорогу до лофта нашёл благодаря тому, что уже не раз бывал там на играх Хэлки. Всё-таки я не вижу другого помещения для Самайна, кроме этого*-* Поскольку многих метроколлапс всё-таки задержал, начала пришлось подождать. Я перечитал вводную и правила, наелся пирогом с капустой, Хэлка и Дикта провели мастер-класс по сексу на "сороке-воровке" (невинный детский стишок никогда не будет прежним) и дуэлям на картах. По сумеркам стартовали.
Сыграл очередное положительное бревно-в-полёте, к тому же косноязычное донельзя. Выполнил программу максимум героя романа плаща и шпаги: нашёл потерянного отца, подрался на дуэли (с ним же), признался в любви (не ему же, хотя шансов на успех у этого было бы и то больше)). Это если вкратце, а ниже подробности. Предыстория персонажа Франсуа де Фолет был сироткой, воспитанным кюре. И ровесником детей местного графа, Маргарет и Этьена, с которыми играл и учился в детстве. Фехтовать ему нравилось, а читать - не очень, писал он с ошибками, но до поры его это никак не волновало. По соседству находился замок Монлевик, в котором три года назад остались две вдовы - хозяина замка и его сына, - обе гугенотки. Граф их навещал и однажды взял Франсуа с собой. Тот увидел младшую вдову и пропал. Тут и возникла проблема: Мадлен де Монлевик обожала читать, её нельзя было застать без книги в руках. Франсуа попросил Маргарет написать за него романтическое послание и подкинул туда, где гуляла Мадлен. Так Франсуа стал немножко Сирано (эта игра явно состояла из отсылок и пасхалок чуть более, чем полностью, а я, к своему стыду, кроме Дюма практически ничего не читал), и начались "у Маши и Дубровского отношения через дупло"(с). То есть Маргарет писала письма, переводя со слов Франсуа на высокий литературный штиль, он оставлял их в расщелине дуба, письма исчезали. Даже уезжая на войну, Франсуа захватил с собой несколько черновиков от Маргарет, переписывал их и отправлял ей же, чтобы она передавала их по назначению. Этьен служил в более элитном полку королевских мушкетёров, Франсуа - в гвардейском полку попроще. Однажды командир, узнав, откуда он родом, поручил его передать пакет человеку, который остановится в замке Бомон. Так наш герой прибыл в незапланированный отпуск и дома узнал от своего опекуна, что бандиты сожгли Монлевик, но вдовы не пострадали и живут теперь у добросердечного графа. Франсуа де Фолет. Отчёт отперсонажный. Ворнинг: хронологическая путаницаКогда мы с отцом Рене прибыли к обеду в замок Бомон, я не ожидал увидеть за столом такую прорву народа. И Этьен, вернувшийся из армии, и Маргарет, окончившая своё пребывание в монастыре, а помимо домочадцев - несколько человек гостей. Я поклонился графу, обнял Этьена и Маргарет, нашёл себе стул и сел между Этьеном и бароном де Ложем, старым другом графа. Этьен представил своих спутников, которых привёз из Парижа: герцогиню, её компаньонку и сопровождавшего её маркиза. Ещё один гость - он называл себя шевалье д'Э - прибыл сам: по его словам, у него сломалась карета. Этьен говорил, что приехал из-под Перпиньяна, куда со своими мушкетёрами и всей свитой прибыл сам король. Я видел Его Величество только издали и надеялся встретить в лагере Этьена, но, видимо, мы с ним разминулись. Мне было несколько обидно, что мы сражались, продвигались вперёд, умирали, а мушкетёры прибыли только к началу осады, когда их жизням уже почти ничто не угрожало. Этьена просили рассказать о его подвигах, но он отказывался: - О моих подвигах пусть расскажут другие. - Давай ты расскажешь Франсуа, а он расскажет нам? - предложила Маргарет. - И Франсуа наверняка есть что рассказать, - сказал граф. - Да, расскажи о своих подвигах, - попросила Маргарет. - Я не знаю, что и рассказать... - Может, это были подвиги на другом поприще, амурном? - подсказал д'Э. - Нет, нам было не до того... ну, почти не до того. Военная рутина не оставляла времени. Потому я должен извиниться перед вами, граф, и перед тобой, Маргарет, что не писал: писать было некогда. Я понятия не имел, что рассказывать о войне. Война мне нравилась: если не зевать и оборачиваться, можно было неплохо преуспеть, только грустно было, когда убивали товарищей. - Разве же это подвиги? Это долг, - говорил я. - Мы все его исполняли. - Подвиг - это когда под тобой убивают коня, а ты перескакиваешь на коня противника... - подсказал д'Э. - Вам бы романы писать, - заметил я. - А у меня и коня-то не было. - А как же: вокруг свищут пули, у самого уха... - Это было. Одному моему другу отстрелило ухо, и на месте уха в голове осталась дырка. Совсем рядом со мной, почти вплотную - повезло и мне, и ему. - А вы, значит, служили при короле? - д'Э переключил внимание на Этьена. - Как вы находите маркиза де Сен-Мара? Правду говорят, что он фаворит короля? - Всё это гнусные слухи, - Этьен аж побагровел. - Маркиз де Сен-Мар - благороднейший человек, и король недаром приблизил его. Я не понял, о чём они говорили и почему Этьен рассердился так, словно д'Э оскорбил его самого. Но меня раздражали молодые выскочки, которые оказывались наверху, не нюхая пороху. Неужто им самим было не скучно получать всё и сразу, за фамилию и связи, а не в награду за труды?.. - И за какие же заслуги его приблизил король? - полюбопытствовал я. - Он... чрезвычайно умён и обходителен. - И только? - Что ты имеешь в виду? - Таких множество. Я хотел узнать, что в нём такого особенного. - Он советник короля. - Разве королю недостаточно кардинала? - Кардинал нужен ему... для другого. - Один нужен для одного, другой для другого... сложна светская жизнь! Затем, когда д'Э спрашивал Этьена, как продвигается осада и каковы планы короля, далеко ли до мира, - тот отвечал, что Его Величество "пока нечасто советуется с ним". Чтобы король, да прислушивался к советам шестнадцатилетнего виконта? Уж не надеялся ли он повторить путь загадочного маркиза де Сен-Мара? Неужели хотел, чтобы и о нём говорили что-то странное?.. Шевалье д'Э стал рассказывать про испанский двор, где все ходят в чёрном, будто в трауре, и так набожны, что даже чересчур. Я не столько слушал его, сколько удивлялся: вот так запросто говорить о том, что видел врага не на поле боя с оружием в руках, а входил в его дом как гость?.. Граф слушал вежливо, затем не выдержал: - Я не могу понять, вы что же, хвалите испанцев? Знать о добродетелях своего врага, конечно, нужно, раз сказано прощать врагам нашим, - но не до такой же степени. - Напротив, я хочу сказать, что во Франции лучше. У французов больше лёгкости и остроумия. Вы знаете, у испанцев есть специальная походка, чтобы при ходьбе не было видно дыр в костюме. А выходя из дома, они ковыряют в зубах, чтобы все думали, будто они только что сытно отобедали. - Сплошное притворство, - постановил граф. - К слову о французском остроумии, - добавил я. - Есть у меня друг, умный, но небогатый, и у него прохудился камзол. Как-то его спросили: сквозь эту дырку ваша учёность выглядывает наружу? Нет, ответил он, сквозь неё чужая глупость внутрь заглядывает. - У испанцев столько золота, что можно наполнить им целый галеон, - продолжал д'Э. - Галеон - это нужник? - спросил я. - Нет, это очень большой корабль. И очень красивый. - Наши корабли лучше, - возразил я. - Быстрее и маневренней, - подтвердил граф. Мадлен даже за столом прижимала к груди две книги, которые она успела спасти перед пожаром. Д'Э и тут не преминул полюбопытствовать, что она читает, и, увидев что-то из античных сочинителей, блеснул знанием какого-то стиха про длинный нос. - Одному моему другу этот стих очень бы не понравился, - шепнул мне Этьен. - У него что-то короткое? - Нет; я же тебе о нём рассказывал. - А, припоминаю: де Бержерак. Дело закончилось бы дуэлью? - Хуже: убийством. Маргарет упомянула о своей подруге, которая приехала её навестить, но в дороге простудилась и из-за болезни не могла выйти к нам. Шевалье д'Э сразу заподозрил, не оспа ли у неё, и стал говорить о врачах, от которых один только вред, и что лечиться надобно вином и молитвой. - Некоторые монахи в травках разбираются, - вступился я за лекарское ремесло. - Но, конечно, травки должны быть не вместо молитвы, а вместе с молитвой. - Когда наш король был ребёнком, врачи чуть его не погубили, - сказал д'Э. - Вы так хорошо знаете короля... бывали и при французском дворе, и при испанском. Вы служите по дипломатической части? - спросил его граф. - Да, вроде того. А что если д'Э был шпион? И хорошо если наш, а если испанский?.. - К слову о врачах, - рассказал я. - Один мой друг как-то выпил лишнего и решил принять лошадиное лекарство от колик. Ну... чудом его спасли. - Он, должно быть, и дозу принял лошадиную, - предположил граф. - И ржал как конь? - поинтересовался кюре. - Нет, трубил как слон. - Выпьем за короля, - предложил д'Э. - Встретил я как-то человека, который отказался пить за короля и сказал, что сперва нужно выпить за здоровье кардинала... - Надеюсь, вы его убили? - спросил я. - Я не помню. Но наутро, когда я проснулся, вокруг были сломанные скамьи, у меня болела голова, а того человека уже не было. - Может, этот человек хотел вас испытать? - И донести кардиналу... Все встали и выпили за здоровье короля. Затем шевалье д'Э рассказал ещё несколько баек, некоторые из которых оканчивались тостами. Так, он сказал, что его пребывание в Испании скрашивала одна прекрасная женщина - разумеется, соотечественница. Выпили за дам. - Мне кажется, половину своих историй он сочиняет прямо на месте, - шепнул граф барону. - Но для застолья это человек незаменимый. Потом д'Э рассказал, как служил курьером и доставлял некое письмо. Это было мне знакомо. - Служба курьера весьма достойна и недооценена, - сказал я. - Как-то раз командир поручил мне доставить приказ другому офицеру, дал коня и указал на рощу, где размещался лагерь. Я поскакал и... влетел прямо в лагерь испанцев. - Ты перепутал две рощи? - спросил граф. - Или испанцы успели выбить лагерь? - Наш лагерь уже передислоцировался оттуда, а испанцы пришли, можно сказать, на всё готовое. И, конечно, они погнались за мной. - И как? Ты доставил письмо? - Доставил. И вместе с ним доставил сведения о местонахождении противника. - Надеюсь, командир тебя отметил? - спросил кюре. - А то служишь, и никаких наград. - Конечно, он меня похвалил. И это был не единственный случай, когда он меня хвалил. Когда граф предложил выпить за Этьена и его военную карьеру, отец Рене сказал, что стоит выпить и за меня, - и мы выпили за всех защитников Франции и за победу над испанцами. Когда встали из-за стола и отец Рене благословил окончание трапезы, зал почти опустел. Я наконец пожал руку Этьену. - Мне показалось, ты на меня за что-то сердит, - сказал он. - О нет, ничуть. Просто сетовал, что мы разминулись в лагере. - Не хочешь перейти к нам? Я могу замолвить за тебя словечко. - Спасибо, но нет. Я доволен своим командиром. - А у кого ты служишь? - У Валеньяка. Он как раз гасконец, если мне не изменяет память. - за столом упоминали, что король молился о даровании Гаскони золотой жилы, чтобы её жители были не такими бедными. - Я слышал о нём. Но гасконцы слишком грубые, - поморщился Этьен. - Зато он находчив и бесстрашен. Именно это и требуется на войне. - Да, пожалуй, ты прав. Только я хотел сбежать, как к нам присоединился д'Э: - А вы... служите вместе? - Нет, служим мы у разных командиров. Мы выросли вместе, - пояснил Этьен. - Я воспитанник кюре, сирота, - добавил я. - И кюре мне как отец, и граф мне как отец. - И всё же, как вы познакомились с маркизом де Сен-Маром? - вновь обратился он к Этьену. - Вы говорили о его качествах так, словно хорошо его знаете. - Он мой друг. И место, где мы познакомились, ещё раз доказывает, что слухи в его отношении лживы. Мы встретились в одном из весёлых домов... - В Париже? Или уже в Руссильоне? - В Париже. Льстец встретил хвастуна: это могло затянуться. - И как вы его находите? - Чрезвычайно благородным молодым человеком, и преданным королю. - Разве кардинал не предан королю? - спросил я снова. - Мне кажется, кардинал предан своим собственным интересам. - Но король не держал бы его при себе, если бы это было так, - возразил я. - Значит, пока его интересы совпадают с интересами короля. Но, видимо, Сен-Мар нужен королю как советник, независимый от кардинала. - Это разумно, - признал я. - Так говорят, Сен-Мар - родственник кардинала, - сказал д'Э. - И Ришелье сам приставил его к королю. Я слушал их краем уха и присматривался к остальным гостям. Вдруг в руках маркиза, который беседовал с госпожами де Монлевик в другом конце зала, я заметил белый платок - такой же мой командир показывал мне, говоря, что это будет условным знаком адресата его письма. Я мог ошибаться, но всё же люди не держат платок в руках так подолгу. Или при дворе так нынче принято?.. - Почему бы вам не перевестись поближе к королю? - спросил меня д'Э, когда Этьен нашёл предлог нас оставить. - Я выполняю свой долг, а не ищу славы, - ответил я. - Одно другому не мешает. Если вы будете служить королю у него на глазах, у него будет больше шансов об этом узнать и отметить вас. - Мы все служим королю, и он об этом знает. И служим не ради награды. Но если кто-то совершит нечто действительно выдающееся - король отметит его, даже если это будет простой солдат. - Королю может оказаться не до того, у него много дел. - Ему сообщат. Я знал тому примеры. Наконец, откланялся и д'Э, и я смог подойти к компании, где старшая госпожа де Монлевик сетовала на увлечённость книгами своей подопечной родственницы. Я счёл своим долгом заступиться за неё, хотя не читал из Шекспира ни строчки, - пришлось напрячься и припомнить, что о нём говорили мои более образованные сослуживцы. - Но ведь Шескпир не запрещён, - сказал я. - Его переводят на французский. - Но вы знаете, какие ужасные вещи он пишет?!.. - Я слышал о нём только хорошее. Что он пишет о чувствах. - То, что пересказывала мне Мадлен, было совсем не о чувствах. Может, у него есть что-то другое, но она почему-то выбрала именно это! Я так и не смог понять, что такого ужасного писал Шекспир, и переключился на маркиза, который по-прежнему держал в руках батистовый платочек, то разворачивая, то сворачивая его, - теперь я разглядел его поближе, и ошибки быть не могло. - Вы ведь друг Этьена? - обратился я к нему. - Как вы находите замок Бомон? - Да, мы познакомились в Париже. А здесь очень красиво. - Но ехать сюда в такое время года?.. - удивлялась де Монлевик. - На что здесь смотреть? - На архитектуру, - снова вступился я, понятия не имея, чем одна архитектура отличалась от другой. - Здесь красивая часовня. И для охоты это время года самое подходящее. Этьен уже показывал вам свою коллекцию ружей? - Нет, не показывал. - Какое упущение с его стороны! Если хотите, я вам их покажу. - Покажите. - Вы позволите похитить у вас маркиза? - уточнил я у прочих собеседников и повёл его в одну из комнат, где нас никто не мог услышать. Командир особо подчёркивал, что передать пакет нужно тайно. Я остановился, маркиз взглянул на меня вопросительно, и я пояснил: - Дело в том, что я должен передать вам пакет от моего командира. Он говорил, что батистовый платок будет условным знаком, потому я ожидал, что адресатом будет дама... - Я рад, что ваш командир выбрал такого... молодого человека, как вы, - улыбнулся мне маркиз. - Я не раз оказывал командиру услуги подобного рода, - сказал я. - Вы знаете, что в этом пакете? - маркиз вскрыл пакет, и внутри оказалось несколько писем, запечатанных сургучом. - Или вы просто курьер? - Нет, я ничего не знаю. Мне было чертовски любопытно, что за дело было между Валеньяком и этим типом из Парижа, но маркиз явно не собирался со мной делиться, и мы вернулись, пока нас не хватились. - Коллекция ружей просто замечательная, - говорил он. - Надеюсь, вы задержитесь и Этьен согласится с нами поохотиться. Мы расстались; у меня было при себе ещё одно письмо - от моего друга Антуана де Сигоньяка, которого я навестил в госпитале перед отъездом. Услышав, что я возвращаюсь в замок Бомон, он потребовал бумаги, стал писать и пришёл в такое волнение, что его раны открылись. Я позвал врача, но Антуан умер, держа письмо в руке, - хорошо, что успел сказать, кому его передать. И сегодня имя его возлюбленной - дю Буше - прозвучала за столом, когда Этьен представлял своих гостей. Но вот незадача: обе дамы из Парижа вместе с Маргарет собрались в будуаре и не выходили оттуда. Я подсел за стол, где вдовы де Монлевик спрашивали графа, барона и Этьена, правда ли католики не боятся убивать своих врагов, потому что знают, что они попадут в рай. Мне это показалось странным: хороший человек попадёт в рай, плохой попадёт в ад, а убивают друг друга все люди, а не только католики. - Человек предполагает, а бог располагает. Для католика в любом случае плохо умереть без покаяния, - заметил я. - Да, на поле боя такое случается. - И не только на поле боя. Один мой друг умер в госпитале и тоже не дождался священника. К нам присоединился отец Рене, и спросили его мнения. Он напомнил, что сражаться - христианский долг солдата и что смерть доброго католика более утешительна, поскольку он может увидеть рай. - Если бы мы не защищали нашу землю, что бы от неё осталось? Вряд ли бог этого хочет, - поддакнул я. - Мы бы и рады не воевать с испанцами, но они же всё сами лезут. - Испанцы воюют с дикарями в Америке, - сказал Этьен. - Может, бог нарочно посылает им дикарей, чтобы уменьшить их доблесть? - И вознаграждает их золотом? - А если бог хочет, чтобы это золото досталось нам? - Мне кажется, это слишком изощрённо для господа, - усомнился я. Когда вдовы де Монлевик встали из-за стола, отец Рене предостерёг нас от религиозных споров с людьми много читающими, сказав, что мы можем по неопытности подпасть под обаяние их аргументов. - Так я не спорил, я просто беседу поддержал, - хотел было оправдаться я. - Франсуа, мне нужно с тобой поговорить. Наедине. Я сперва испугался, что кюре каким-то образом стало известно о моих письмах к Мадлен, но, когда мы вышли в гостиную, он заговорил совсем о другом. - Франсуа, я много лет вынужден был скрывать от тебя твоё происхождение, щадя твои чувства... но сегодня, наконец, смогу ответить тебе на этот вопрос. Потому что здесь, в этом замке, - человек, который повинен в смерти твоей матери. - И кто же это? - Маркиз де Фонтейн. Моя сестра... умирая, она назвала это имя. Она не могла вынести такого позора, а я, как служитель церкви, не мог призвать этого человека к ответу. - Вы заменили мне отца. А его я заставлю ответить. - Именно это я и хотел от тебя услышать. Он встал. Я чувствовал, что подробности и чувства излишни, и сказал только: - Ни вы, ни тем паче она не виноваты ни в чём. Я подумал, что прежде чем вызвать маркиза и, возможно, умереть, стоит закончить со всеми принятыми на себя обязательствами. Увы, Анриетта дю Буше по-прежнему была в будуаре; впрочем, маркиз был там же, но я не считал себя вправе вламываться туда, даже если в свете так было принято. - Когда-то я знал одного дю Буше в Париже, - услышал я слова кюре. - Он умер. - Вы вспомнили о нём, когда услышали имя компаньонки герцогини? - спросил я. - Да. Я не знаю, был ли тот человек её отцом или мужем... - Если она вдова, немудрено, что она путешествует с герцогиней, - заметил граф. - Мы обсуждаем госпожу дю Бюше в её отсутствие, - сказал я. - Не лучше ли сообщить ей об этом? - Пожалуй, я так и сделаю, - решил отец Рене. - Где она сейчас? - Только что вышла из будуара. Я сопроводил кюре в гостиную, куда вышли дамы. Он предложил госпоже дю Буше разговор, а я поспешил добавить: - Я тоже хотел бы сообщить вам пару слов, если позволите. - После того, как я договорю, - сказал кюре. - О, конечно, я подожду. Просто в вашем присутствии это будет прилично. Кюре и госпожа дю Буше удалились в будуар, и их довольно долго не было. Я ждал, сидя за столом, и ко мне подсела Маргарет: - Мне показалось, ты за что-то сердишься на Этьена. Вы не поссорились? - Нет, что ты. Я просто сетовал, что мы разминулись при Перпиньяне. - Точно? - с недоверием спросила она. - Конечно. Мне не за что на него сердиться. - А как твой роман? Тебе нужны ещё письма? - О, спасибо. У меня ещё остался один черновик, а там посмотрим. Сначала мне нужно закончить одно важное дело. - У тебя что-то случилось? Я могу чем-то помочь? - О, не думаю. Это... наши, мужские дела. Кюре вернулся и скупо сообщил: - Теперь вы можете поговорить. Не без смущения я переступил порог будуара, где осталась госпожа дю Буше. Она стояла неподвижно и, казалось, только что плакала. То, что рассказал ей отец Рене, так её расстроило?.. - Я, должно быть, не вовремя?.. - О нет, заходите. - Что-то случилось? Принести вам воды? - Да, пожалуйста. Я сбегал до кухни и принёс ей стакан воды. Она села, держа его в ладонях. - Я должен передать вам письмо моего друга, Антуана... увы, он не дописал его. Я достал из кармана сложенный без конверта лист, испещрённый пятнами крови, и протянул ей. - Он... умер? - Да. Он умер у меня на руках. Мне очень жаль. Он был благороднейшим человеком из всех, кого я знал. - Спасибо вам. - она даже не читала письма. - Если я могу что-то для вас сделать, чем-то помочь... я буду рад сделать это. - Мне нужно побыть одной. - Хорошо. Ещё раз прошу прощения, что я так не вовремя. Я вышел. Что ж, теперь ничто не мешало мне исполнить свой долг. Но маркиза нигде не было видно, и в зале почти не осталось свидетелей, - а у меня оставался последний черновик письма, написанный рукой Маргарет. Мне не хотелось, чтобы его нашли, если я буду ранен или убит. Я взял чернила и бумагу и сел в стороне переписывать письмо; мне было совестно перед кюре за промедление - он мог, чего доброго, подумать, что оно вызвано малодушием, - и от спешки я мог сделать пару ошибок, сокращая некоторые фразы. Но я их уже не стеснялся, тем паче что переписывания выправили мой почерк. Я даже подписался буквой Ф, решив, что мне пора открыться. Я отдал письмо слуге, а черновик порвал. - Ну как? - Маргарет была тут как тут. - Я... подписал письмо. Своими инициалами. - Написать для тебя ещё? - Не знаю. Быть может, я с ней поговорю. - О чём? - Маргарет выглядела удивлённой. - Ты хочешь сказать ей о своих чувствах? - Ну да. - Но ты ведь не можешь на ней жениться! Она же гугенотка. - Я... что-нибудь придумаю. Наконец, я столкнулся с маркизом и обратился к нему: - Могу ли я сказать вам ещё кое-что? - Да, конечно. Я прошёл с ним в зал; в тот момент я вовсе не думал о том, что ставлю под угрозу те цели, что преследовал мой командир, отправляя пакет этому человеку. - Присядьте, - предложил я, ожидая, что разговор будет долгим. - Я вас слушаю. - Всю свою жизнь я считал своих родителей погибшими. Сегодня мой опекун открыл мне правду - но было бы, конечно, кощунством называть вас своим отцом, и вы ничего мне не должны. Вы погубили мою мать - и, должно быть, думали, что это сойдёт вам с рук. Мой дядя, как лицо духовное, не мог бросить вам вызов, поэтому это делаю я. У меня нет перчатки, но, надеюсь, вы его примете. - Как я понимаю, уже поздно говорить, что мне очень жаль? - Да, уже поздно. - Тогда я принимаю вызов. - Пистолеты? Шпаги? - Шпаги. - Нам нужен секундант... кстати, а вот и он. В зал вошёл Этьен, и я помахал ему рукой, приглашая подойти. - Этьен, ты будешь моим секундантом? - Буду! А в чём причина дуэли? - Из-за этого человека погибла моя мать. - Тогда я вызову его после тебя! - Не нужно. Ты не знал мою мать, она тебе даже не родственница! Это только моё дело. - я обернулся на де Фонтейна: - Вы тоже можете выбрать себе секунданта, если пожелаете. Но Этьен не дал нам договорить и торопливым шагом повёл нас во двор замка: похоже, он боялся, что нас заметят. За столом он, помнится, упоминал, что дрался с кем-то на дуэли в Париже, и кто-то сказал, что в армии за дуэль могут расстрелять без суда и следствия, - а шевалье д'Э утверждал, что даже в лагере можно найти укромное местечко для дуэли. Мы отошли достаточно далеко, заняли позиции и обнажили шпаги. Этьен даже не пытался призвать нас к примирению: - Ну же, сражайтесь! Я первым пустил маркизу кровь, но рана казалась несерьёзной. - Вы намерены продолжать? - спросил я, ожидая услышать извинения. - Вы бросили вызов, вы и решайте, - был ответ. Мы продолжали; после второго ранения маркиз по-прежнему стоял на ногах, но я ошибся, подумав, что теперь смогу легко покончить с ним. Он стал защищаться ещё яростнее и ранил меня в плечо, а затем по рёбрам. Я начал уставать из-за потери крови и понимал, что следующая сшибка станет для кого-то из нас последней. И, действительно, маркиз открылся, и я мог бы его убить, - но мне вовсе не хотелось портить вечер убийством, что неизбежно принесёт множество хлопот с законом и мне, и графу; а к тому же грех маркиза устарел на семнадцать лет, и я не чувствовал в себе злости настолько сильной, чтобы она удовлетворилась только смертью. Я нанёс маркизу рану достаточно серьёзную, чтобы его жизнь оказалась в руках господа, и опустил клинок. Этьен подошёл к нам. - Помоги маркизу, - велел я. - Я могу идти сам. Не то чтобы я в самом деле мог - перед глазами уже порядочно плыло, - но секундант у нас всё равно был один. Этьен подхватил Фонтейна, и я пошёл к замку следом за ними, не выпуская их из виду. Этьен отнёс маркиза в одну из комнат и стал звать помощь, отчего начался переполох и путаница. Я остался стоять в коридоре, кто-то подбегал ко мне, я рявкал из последних сил, чтобы занялись маркизом, пока он не истёк кровью, и только когда убедился, что ему помогли, прислушался к тем, кто обращал внимание на меня. Мне посоветовали присесть, и я преодолел путь до гостиной, где рухнул в ближайшее кресло. Мне помогли стащить камзол с плеча - он, конечно, прохудился и придётся его штопать, но разрезать его мне совсем не хотелось. Госпожа дю Буше умело перебинтовала мои раны. Мадлен помогала ей - и мне было непросто убедить себя, что это было наяву, что я не бредил; я что-то бормотал про её руки и про то, что я их недостоин, пока кровь не остановилась и моё сознание прояснилось. - Спасибо за помощь. Где вы этому научились? - спросил я госпожу дю Буше. - В монастыре. - Что с маркизом, он жив? - Да. Сейчас ему ничто не угрожает. Надеюсь, вы не намерены продолжать? - О, нет. Наши разногласия улажены. Он смыл свою вину кровью - мне этого довольно; пусть на будущее это послужит ему уроком. - Что же было причиной дуэли? - Из-за него погибла моя мать. - А он казался мне таким достойным человеком... - вздохнула госпожа дю Буше. - Увы. Я тоже считал его таковым, поскольку мой командир доверял ему. Но все мы можем быть введены в заблуждение и ошибаться в людях. Но он достойный противник. По силам мы были равны. - Я могу поговорить с вами? - спросила меня Мадлен, и моё сердце пропустило удар. Но в тот же момент ко мне подошёл Этьен: - Франсуа, мне нужно с тобой поговорить. - Это срочно? - удручённо спросил я. - Боюсь, что да. - Прошу меня извинить, - я вынужден был откланяться перед моими спасительницами и отойти вместе с Этьеном к камину. - То, что маркиз погубил твою мать... откуда ты об этом узнал? - Мой опекун рассказал мне об этом. А в чём дело? - Я получил письмо, подписанное именем женщины, чьей благосклонности я добиваюсь, с просьбой вызвать маркиза де Фонтейна на дуэль. Но это не её почерк, и она этого не писала. - Возможно, у маркиза есть враги, - я пожал плечами. - Но и ты будь осторожен. Я не придал этому особенного значения и поспешил вернуться к Мадлен. Она велела мне сесть и присела напротив. - Я написала вам письмо, - произнесла она и протянула мне аккуратно свёрнутый лист. - Но сейчас, кажется, в нём уже нет нужды. Я развернул бумагу; почерк Мадлен был мелкий и очень ровный. Чтобы не выдавать, как медленно я читаю и что не сразу могу разобрать в некоторых местах её почерк, я бегло пробежал лист глазами. В письме она просила о встрече для некоей просьбы... я сложил его и прижал к сердцу, которое, казалось, готово было выскочить. - Я к вашим услугам. - У вас такая большая библиотека. Вы наверняка много читали! - Я... да, кюре научил меня читать. - И что же вам особенно нравилось читать? Расскажите! Я стал отчаянно вспоминать заголовки тех книг, которые порой листал со скуки в детстве, поскольку строчки в них были короче, нежели в прозе. - Я... читал Одиссею! - О, античная классика - это замечательно. Что-то ещё? - Хм-м... Песнь о Роланде. - Достойная французская классика. А из современников? Вы читали Корнеля? - Да... кажется, читал. - А ещё кого-то из драматургов? Неужели одного только Корнеля? Меня вновь спасли воспоминания о болтовне товарищей: - Нет, был ещё... Расин. - О, у вас есть Расин! Как вы его находите? - Я... считаю, что пьесы лучше смотреть на сцене, нежели читать. Но мне пока не довелось побывать в парижских театрах. - Да, сейчас стараются ставить больше французских пьес... - Говорят, даже Ришелье пишет пьесы, - я перевёл беседу в более привычное русло. - В самом деле? Но он же духовное лицо. - Видимо, он пишет пьесы как лицо светское, коим он также является как советник короля. - Удивительно, как один человек может совмещать в себе и то, и другое... - В древности тоже были люди, которые совмещали несколько занятий, - я хотел в тот момент вспомнить Цезаря, но не вспомнил и промолчал, чтобы не ошибиться. - В античные времена каждый стремился быть универсальным гением. О чём же пишет Ришелье? Неужели он может писать о любви? - Должно быть, он пишет нравоучительные пьесы, - предположил я. - Но ведь все произведения, так или иначе, - о любви, разве не так? - Да, конечно... - Так вот о чём я хотела вас попросить. Вы достанете мне Расина из библиотеки кюре? Я боюсь его просить, а вам он не откажет. - Да, достану. Но ведь библиотека в графском замке наверняка богаче, чем у кюре?.. - О нет, поверьте, библиотека кюре гораздо богаче. - Хорошо, я достану вам Расина! Но, уверяю вас, отец Рене вовсе не так суров. Он только кажется строгим, а на самом деле очень добр. Он бы не отказал в такой мелочи. Тут наш разговор прервали - и я даже испытал облегчение: я совсем не был уверен, найдётся ли Расин в библиотеке отца Рене. - Франсуа рассказывал, что Ришелье пишет пьесы. - Надо же. Что ещё вы знаете о кардинале? - Только слухи. Говорят, что он любит кошек и у него их множество, - но, к сожалению, я не знаю, правда ли это. - Ни за что бы не подумала, - сказала Мадлен. - Кардинал и кошки... Когда мы с отцом Рене остались наедине, он сказал: - Она была бы тебе хорошей женой, если бы была католичкой. - Ей было бы скучно со мной, - вздохнул я. - Зато тебе с грамотной женой было бы нескучно. Она читала бы тебе вслух... Я надеюсь, у тебя будет хорошая жена-католичка. - А скажите, возможно ли такое... я не о себе, просто интересно, - возможно ли жениться на гугенотке? - Возможно, если она перейдёт в католическую веру. - Да, я... слышал о таком. О том, чтобы требовать от Мадлен сменить веру, не могло быть и речи: для неё это слишком много значило. Также невозможно было и думать о том, чтобы сменить веру самому, - отец Рене просто не вынесет такого предательства. И он даже не упомянул о том, что Папа или кардинал может дать разрешение на брак двух людей разных конфессий. Всё оказалось сложнее, чем мне представлялось... Хотя когда-то мне не представлялось вовсе, что Мадлен будет читать мои письма. И что заговорит со мной. - Я сказал ей, что читал Песнь о Роланде... хотя на самом деле прочитал всего две страницы. - Так иди и скажи ей об этом. - Да, пожалуй, я так и сделаю. Я нашёл Мадлен в гостиной. Там же на диване полулежа был устроен маркиз, бледный, но живой, в компании шевалье д'Э, - тот, похоже, обрёл собеседника, который не мог от него никуда убежать. - Я должен вам кое-в чём признаться, - выдохнул я. - Я вас слушаю. - Я... не читал Песнь о Роланде. Я прочёл только две страницы, там, где битва. - Но ведь поэма не начинается с битвы. Она в середине. - Я прочёл из середины, - в отчаянии продолжал я. - Битва занимает гораздо больше, чем две страницы. - Но я прочёл две... - Вам стоит прочесть всё остальное. Битва - это, конечно, увлекательно, но Роланд и другие герои являют нам примеры рыцарства, которое непросто встретить в наши дни. - Да, обязательно прочитаю. Как только смогу. На войне не до книг... Она ушла, а я справился о самочувствии маркиза и, почувствовав себя третьим лишним, вернулся в зал. Там я вскоре попал в руки Маргарет, чьё любопытство не знало границ. - Как твой роман? - Мы... поговорили. - И ты признался? - Ещё нет. Всё не так просто. - Почему? - Вопрос веры... мой дядя и опекун ни за что не позволит мне жениться на ней. Он хочет, чтобы моя жена была католичкой. - Он так и сказал? - Он сказал, что она была бы хорошей женой, если бы была католичкой. - Ты говорил с ней об этом? Она могла бы сменить веру. - Как я могу предложить ей такое! Я не стою того, чтобы отказываться от веры ради меня. - Ты стоишь большего. Вокруг столько женщин... ты мог бы попробовать с кем-нибудь ещё. - Нет. Я так не могу. - Любишь её, да? - Маргарет вздохнула. - Люблю. - Тогда я желаю тебе удачи. Казалось, только ленивый не спросил меня о причинах моей дуэли с маркизом. Отвечая раз за разом одно и то же, я чувствовал, что всё больше заочно прощаю его, и в то же время испытывал любопытство - узнать побольше о своём отце, прежде чем мы расстанемся и, быть может, никогда больше не увидимся. И я даже не сильно удивился, когда мне передали, что маркиз желает меня видеть. Я нашёл его всё там же - ему ещё не рекомендовали вставать. - Надеюсь, вы получили удовлетворение и больше не желаете меня убить? - Если бы я хотел вас убить, я бы это сделал. Вы тоже могли это сделать: вы хороший фехтовальщик. - А вас, значит, воспитал кюре? - Да, он заменил мне отца. И он научил меня фехтовать. - я опирался здоровой рукой о столик. - Разрешите присесть? А то я тоже ранен. Маркиз подвинулся, и я сел рядом с ним на диван. - Пожалуй, я даже рад, что вы выросли здесь. Я бы не смог дать сыну должное воспитание. Вы делаете военную карьеру? - Да - если это можно назвать карьерой. Карьерой заняты те, кто поближе к королю, а я занят службой. А вы не воевали? - Нет. Я, признаться, довольно бесполезный человек. - Служить Франции можно не только на поле боя, - заметил я. - Всё так. Но я занят в основном светской жизнью. - Да, светская жизнь не по мне. Но, полагаю, если мы встретимся снова... возможно, мы даже сможем стать друзьями. - Я знаю, что вы откажетесь, но всё же - если вам понадобится какая-то помощь, я буду рад её оказать. - Я откажусь, - кивнул я. - Не потому, чтобы я относился к вам дурно, а потому, что предпочту справиться сам. Но я запомню. Разговор зашёл в тупик; мне и хотелось бы говорить ещё, но я не был мастером светских бесед и не знал, о чём ещё спросить или рассказать. Я встал. - Мне правда жаль, что так вышло с вашей матерью. - Я вам верю. Сейчас, когда ему уже ничто не угрожало, я и впрямь мог поверить в искренность его слов. Никто не свят, все совершают ошибки, и умение признать ошибку и ответить за неё - не худшее из качеств. - Полагаю, мне стоит сказать об этом вашему дяде? - Да, определённо стоит. Я ему передам. Неловко оставлять вас в одиночестве... Но, пожалуй, взгляну, что происходит в зале. В зале не происходило ничего. Я дождался кюре, который с кем-то беседовал, и сообщил, что маркиз желает с ним поговорить. Ко мне подсела Маргарет и пожаловалась, что отец хочет выдать её за барона де Ложа. А барон, может, и был неплохим человеком, но годился ей в отцы и совершенно ей не нравился. - Неужели во всей округе больше никого не нашлось? - сокрушался я. - Видимо, не нашлось. Вот если бы ты мог меня увезти... - Я не могу. Ты мне всё равно что сестра. - Эх, жаль... - Я вправду не знаю, чем тебе помочь. Поговорить с графом? Но своей семье он сам хозяин и не станет слушать моих советов. - Ну ладно. Как у тебя с вдовой, что-то продвинулось? - Я признался ей... что не читал Песнь о Роланде. - И что она? - Посоветовала мне дочитать. Мне кажется, она думает обо мне гораздо лучше, чем я есть. - Тебе точно не нужно написать ей письмо? - Точно. Я сам поговорю с ней... позже. Признаться в любви оказалось сложнее, чем вызвать на дуэль. В дуэли больше шансов на пощаду. Но и промедление тяготило всё сильнее. Когда я решился, Мадлен, по обыкновению, читала; я приблизился к ней - она меня даже не заметила. - Простите. Могу ли я поговорить с вами? Она так уверенно повела меня во двор замка - похоже, догадывалась, о чём я хочу говорить. - Я должен признаться вам ещё в двух вещах. Даже в трёх! - Я вас слушаю. - Я не люблю читать, - выпалил я, потупившись. - Вот как... - И все эти письма писал не я. Их писала Маргарет с моих слов. Я бы никогда не смог написать так... - А кто писал это письмо? Это не ваш почерк, - она показала мне лист. На нём чужим почерком и довольно грубо говорилось о том, что если она желает увидеть того, кто питает к ней чувства, то пусть найдёт Франсуа де Фолета. - Это не мой почерк и не почерк Маргарет, - сказал я. - Должно быть, это чья-то глупая шутка. Мой друг тоже получил сегодня письмо, подписанное именем той, кто его не отправляла. - Что ж, теперь я знаю правду, спасибо вам. - Это не важно. Я... люблю вас и был бы счастлив, если бы вы согласились стать моей женой, хоть я и не могу ничего вам предложить. Но мой опекун... он хорошо отзывается о вас, но для него вопросы веры очень важны. Потом она говорила, что очень тронута и что мои письма очень дороги для неё, и она всегда будет хранить их. Что я ещё молод, мои чувства незрелы и первая любовь быстро закончится, что я люблю некий образ, а не её саму... Я мог бы опровергнуть каждое слово, но не мог её перебить. - Вы найдёте себе подходящую партию. Я вас недостойна. - Но у меня нет ничего - ни титула, ни земель, ни богатств! Разве это так важно - кто кого достоин? - Давайте так: я дам вам год. За это время вы или забудете меня, или поймёте, что ваши чувства истинны. Если через год вы вернётесь ко мне, мы решим, как поступить дальше. Если нет - я не стану на вас сердиться, сохраню всё втайне и никогда не напомню вам о вашем увлечении. Целый год на войне... все мои погибшие товарищи, заканчивая несчастным Антуаном, не докончившим письма, пронеслись у меня перед глазами. - Я непременно вернусь, - пообещал я. - Сказать по правде, я была увлечена вашими письмами. Я написала вам ответ - пусть он останется с вами. Она протянула мне лист, испещрённый её прекрасным аккуратным почерком, и я спрятал его у сердца. - Он будет хранить меня от испанских пуль. Спасибо вам. Я буду вам писать. Мы вернулись в замок; уже от входа я услышал, что граф почувствовал себя дурно и удалился в свои покои. Это было тревожно, хоть я и верил мастерству госпожи дю Буше. Маргарет, как и прежде, развеивала моё одиночество - и я был благодарен ей за участие. - Вы поговорили? - Да. Она дала мне год. - Год? Почему так много? - Чтобы я подумал, насколько мои чувства серьёзны. И чтобы она могла подумать. Надеюсь, за этот год меня не убьют испанцы. - Она тебя не любит! Если бы она тебя любила, она бы так не сказала. - Для неё это не так просто. Всё-таки вопрос веры... - Она не хочет переходить в нашу веру? - Разумеется, для неё это исключено. - Она так и сказала? - Мы пока не говорили об этом. - Ну, не отчаивайся, - она потрепала меня по колену. - Ты ещё встретишь подходящую девушку. Все они говорили так. Будто я был животным или предателем, который забывает всё, что говорил и делал, ради новой выгоды. А у меня было одно-единственное сердце, и оно уже было отдано. Я не знал, с кем из мужчин поговорить об этом. Уж точно не с кюре, которого сан обязывал не знать женщин. Граф по-прежнему недомогал, да и помнил ли вдовец других женщин, кроме покойной графини? Так я вспомнил о своём новообретённом отце. Маркиз де Фонтейн уже стоял на ногах. - Могу я поговорить с вами ещё немного? - Да, конечно. Он шагнул в будуар, и мне пришлось последовать за ним. Что ж - подходящее место для таких разговоров. - Доводилось ли вам любить кого-то, кого любить запрещено? - Мне случалось влюбляться в замужних женщин. А в кого влюблены вы? - В гугенотку... - В одну из дам де Монлевик? - Да, в младшую. Мой дядя... он хочет видеть мою жену католичкой. И я не могу его разочаровать. А для неё сменить веру - невозможно. - Можно получить разрешение на брак от кардинала. - Одному мне до него не добраться. Возможно, в этом мне и понадобится ваше дружеское участие. - Я буду рад помочь, насколько смогу. - Благодарю вас. Всё решится через год. Когда я вышел, Маргарет меня уже хватилась. Она сказала, что от помолвки с бароном её спасёт только письмо от герцогини, благодаря которому барон получит некую должность и которое нужно будет доставить в Париж. Я прикинул, что мои раны позволят мне совершить такое путешествие, а командиру можно будет написать, что я задержусь дома из-за несчастного случая на охоте. Оставалось дождаться, когда герцогиня напишет письмо. Маргарет попросила сперва показать письмо ей, а затем везти его без промедления - и без ведома её отца. Она так многое сделала для меня - как я мог отказать ей? Но оставалась проблема поддельных писем. Герцогиня, Этьен, Маргарет и я собрались во дворе, чтобы взглянуть на них и сличить почерк. Я не мог разобрать, были ли они написаны той же рукой, что подложное письмо, полученное Мадлен от моего лица, но уверился, что это дело рук одного и того же негодяя. Остальные же утвердились в мнении, что это сделал шевалье д'Э. Он с самого начала казался мне подозрительным. - Я мог бы вызвать его на дуэль, но я ранен в левую руку, а левая рука у меня рабочая, - сказал Этьен. Я был вовсе не уверен, что он левша, но не мне же спорить. - А я ранен в правую, и у меня рабочая правая, - сказал я. - Но я всё равно могу его вызвать. - Давайте никто не будет никого вызывать! - настаивала Маргарет. - И то правда, у меня есть веская причина пережить этот год, - признал я. Но Этьен всё же вызвал д'Э; я подоспел уже к концу дуэли, когда д'Э был повержен, но жив, - его перенесли в замок на плаще. Пока граф с Этьеном и Маргарет о чём-то переговаривались, во что меня не посвящали, со мной заговорил отец Рене. - Я слышал, будто ты собираешься увезти дочь графа. Это правда? - Конечно же, нет! Она мне как сестра. - Надеюсь, ты понимаешь, к каким последствиям могут привести такие необдуманные действия. - Разумеется. Я никогда так не поступлю... ни с ней, ни с какой-либо другой девушкой! - Ну, хорошо. И кто мог распускать такие грязные слухи? У барона на такое не хватило бы хитрости. Герцогиня передала мне пакет - он был довольно увесистым, под стать тому, что я вёз Фортейну от Валеньяка. Нужно было незаметно показать его Маргарет - вот только у выхода из замка всё время было людно. Мы вышли во двор, и Маргарет то и дело оборачивалась. - Она нас видела! Вернёмся!.. А впрочем, пусть думают, что у нас тайный роман. Не то чтобы я одобрял такой расклад, но ничего не оставалось, кроме как следовать за Маргарет, которая привела меня в беседку в саду, заперла дверь на щеколду и только тогда протянула руку за письмом. Внутри пакета оказалось несколько писем, запечатанных воском. Мы бы выдали себя, сломав печать, и нам пришлось остаться в неведении и довериться герцогине. Вернувшись в замок, я сел писать письмо командиру о том, что был ранен кабаном на охоте и останусь дома на неделю-другую. Время клонилось к вечеру, и я ожидал, что смогу отправиться в путь поутру, попрощавшись с отцом Рене и с графом под предлогом возвращения в армию. Однако некто, похоже, донёс до графа нелепые слухи о том, что Маргарет готовит побег, и он запер её; она успела прокричать мне: "Франсуа, сделай это сейчас!", а следом ко мне подошла герцогиня и сказала, что я должен ехать немедленно. Я торопливо докончил письмо, отдал его слуге и отправился на конюшню. Никто меня не остановил. Видимо, курьер - это действительно судьба.
Так за одни выходные после дня святого вазелина я сыграл гет со стороны женщины, гет со стороны мужчины и слэш. Не хватает только фемслэша, но его всегда не хватает. А на самом деле это довольно грустная история. А на самом деле это довольно грустная история. Франсуа любит Мадлен, Маргарет любит Франсуа, а Мадлен, влюбившись в письма, по сути влюбилась в Маргарет (до игры я тихо надеялся, что у Мадлен и Маргарет что-нибудь получится, но это XVIII век, детка, не всё так просто). Франсуа для Мадлен - чужой человек, ради которого она не станет жертвовать вероисповеданием, разумно опасаясь, что через пару лет он её забудет и променяет на молодую (тут внимательный читатель скажет, что развод в те времена - дело сложное и можно было бы посерьёзнее воспринимать желание жениться на бесприданнице, однако и без развода существовало множество способов положить болт на женщину: сдать в монастырь или просто беззастенчиво изменять). Мастерским произволом Франсуа не убьют испанцы, но мне всё равно видится лучшим финалом для него, если он разделит судьбу Антуана де Сигоньяка, умерев с недописанным письмом в руках. Краткие благодарностиСпасибо Дикте за игру, персонажа и красивое стекло! Получилось очень душевно и очень хочется такого ещё. Спасибо соигрокам - Филите за Мадлен, Вере за маркиза, Хэлке за отца Рене, Шаману за Этьена, Виталику за барона, Ортхильде за Анриетту дю Буше, Лиаре за графа, и всем-всем-всем. Было много сложных разговоров, много атмосферы эпохи, много романтики. Всех люблю ...Но трём играм в одни выходные, если хотя бы одна из них - не игротехника, - впредь отказать. А то писать отчёт через две недели - большое фу с моей стороны, всё забывается-перепутывается ><
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
В воскресенье перед балом к нам заходили Мэсс и Джонт - за потеряшками с Окопа и выпить чаю. А после полуночи, когда я думал, что Вескон для меня уже закончился, раздался звонок от Айко. И это было здорово.И десять минут спустя Айко была у нас с коробкой турецких веганских конфет, которые долго не могли со мной воссоединиться. Конфеты офигенны - как и сыроедные "кубики" из Вкусвилла, сделаны на основе фиников, но посыпаны какими-то пряностями и воздушным рисом. А потом мы с Айко изобразили двух юных поддиванов, потому что моя мобила талантливо развалилась при падении так, что батарейка улетела под диван и его пришлось поднимать. В общем, отлично посидели. Люблю спонтанных людей
ПокемоньеВчера встретил Птаху с работы, мы зашли в Ашан, и я любопытства ради сунулся в одиночный рейд в тамошнем гиме. И победил. Теперь у меня есть мой первый босс-чебурашка Шинкс! Пора привыкать, что я уже не новичок, и у меня есть сильные покемоны. И соваться ещё. А юбилейный ивент вызывает у меня неконтролируемое ностальгическое умиление. Кабы я ещё гулял больше...
Чтобы отвлечься от ЛоГГа, посмотрели до онгоинга второй сезон Орвилла. Где моя комедия, Карл?! (спойлерз инсайд)Это по-прежнему "как стартрек, только лучше", но комедия закончилась, началась драма и романтика. Сюжет сконцентрировался на отношениях двух пар - Бортуса с мужем и доктор Финн с Айзеком, остальные персонажи сделались фоново-эпизодическими. Пасхалки и шутки почти сошли на нет, а те шутки, что остались, выглядят повторными или натужными. Зато нам показывают виды других планет, и это фантастически красиво - вот что я хотел бы видеть на большом экране. А когда замаячила угроза инопланетного вторжения, и на Орвилле стали умирать люди... я почувствовал, что Орвилл сможет заменить для меня не только СтарТрек, но и Доктора. Особенно если они с этим вторжением как-нибудь нетривиально разберутся. (И вот где настоящие андроиды! Которые выглядят, мыслят и говорят как андроиды! А не в этом вашем Детройте!)) В общем, второй сезон мне нравится, что редкость.
Получил вводную на питерский Барраяр и сижу перед ней как саблезубая белка, которая ожидала орешек, а на неё уронили кокос: в пасти не унесёшь и лапками не сдвинешь. Очень боюсь: а)слить; б)не успеть во всё это поиграть; в)сдохнуть в первый день. Вообще очень многое хочется обсуждать, но работа.
Удивительно, что я такое умертвие, если у меня семидневная рабочая неделя - с прошлого воскресенья по грядущую субботу А сегодня уже второй раз, как я посреди дня тупо ложусь и вырубаюсь, потому что давление рухнуло. И не успеваю нифига. Снежный ком работы - вообще тенденция зимы; вы, наверное, не заметили, но я с начала года ещё ни разу не постил фоток с игр. Более того - я их и не смотрел толком. Некогда. Обо мне многое говорит то, что я сегодня весь день листал ленты и удивлялся: пишут про конец зимы, а зима-то ещё не кончилась. И только когда сел писать этот пост - взглянул на свой лисий календарь и осознал, что 28-е - последний день февраля. Мы дожили, мы выжили(с). Пусть весна подарит больше времени - у меня столько планов! Заявки, анонсы, коллажи, фанфики...
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Ролевой календарь перестал напоминать пожар в борделе во время наводнения, и я его даже поднял. Но в нём столько пустых мест и столько зыбких, что я вообще больше ни о чём думать не могу. Работа на сегодня встала. Опять. Немного печалит, что Дары отменились слишком поздно и вписаться в Голодный год я бы уже не успел. Ещё больше печалит, что Птаха не попадает на Свадебный переполох, а значит, Оливию я не сыграю (то есть, если вы вдруг всегда хотели сыграть Доно Форратьера - не того, который архитектор, - мы, возможно, совпадём, но все же понимают, насколько малы для меня шансы найти соигрока). Наверняка что-то было в те же даты, но я уже не помню, что именно.
А здесь будет абзац памяти замороженной Лестницы в человечность.абзац памяти замороженной Лестницы в человечность. Хоть я и не успел придумать имя персонажу - наша с Бахом история была хороша, и жаль оставлять её несыгранной. Положу сюда два плохих стиха, найденных Бахом и описывающих эту историю чуть более чем. Осторожно: больное ублюдство, матерно и про насилие. Стих раз хочешь знать того, кто тебя калечит? я простой выёбистый человечек, нихуя не светлый - вот здесь увы, со скалы был сброшен в далёкой спарте и теперь и в нежности, и в азарте научился громко, надрывно выть. ты увидишь издали, право слово - вот он я, красивый и в шмотках новых, за душой по-прежнему ничего, я тебя баюкал, прижав покрепче, по ночам тебя обнимал за плечи, чтоб кинжал с усмешкой вогнать в живот. хочешь знать того, кто тебя ломает? у тебя пока что спина прямая - я её сумею пригнуть к земле, эта ваша гордость - пустяк, фальшивка, мне не нужно даже стараться шибко - тут вполне достаточно обнаглеть. я всегда был тем, кто тебя тревожит, я сумел забраться тебе под кожу, так легко и быстро заполучил. можешь дальше рваться, сучить ногами - но меня истерики не пугают, а тебя уже не спасут врачи. хочешь знать того, кто тебя вскрывает? на твоей могиле растёт трава, и не узнать другим, что она пуста. ты сильна, но против меня не сдюжишь, а упрямство сделает только хуже - снова бить по слабым твоим местам? да, тебе, конечно, пиздец, не спорю - я клянусь развеять тебя над морем, а пока что встань-ка лицом к стене. это что, кинжал? положи на место, я - твоя награда и вечный крест твой. прекрати, паскуда не вздумай нет Стих двапусть на мне не будет живого места, я не дам понять ни единым жестом, что ты снова мне причиняешь боль. доставай-ка нож и вставай напротив, я прекрасно вижу - тебя колотит, вот теперь начнётся тот самый бой, над которым ты хохотал до колик. ну и что, скажи мне, с тобой такое? говорил, героям неведом страх, говорил, я злобная, будто нежить - но твой гнев мне сердце на части режет. ты и впрямь опасен - но я быстра, пусть на мне десяток-другой порезов, как могу - так близко с упорством лезу, чтоб ножом до самой души достать. что, моё упрямство тебя пугает? если ты не чуешь во мне врага, я разнесу твой ёбаный пьедестал. Оба - авторства (с) Ёсими.
Из плюсов: пригласили вот на игру по миру Loveless. Готов тряхнуть стариной, но в одиночку это как-то малоосмысленно. Поэтому имею ещё одно безнадёжное предложение: попробовать заявиться парой. Отношения курю любые, главное - чтоб сыгралось.
Также имею сказать, что по итогам Некорректных Ролевых Опросов достиг некоторого прогресса. Во-первых, про альтернативные истории без моих персонажей. Во-первых, после прошедшего Окопа мне оказалось проще уложить в голову историю Доно без Дока. Не только потому, что стюардесса надёжно закопана, но и потому, что я поставил Дока рядом с Орловым (да, я год назад придумал барраярца по фамилии Орлов - пилота, из-за проблем со зрением ушедшего в мелкие чиновники), которого не будет в истории Пьера. И осознал, что они оба, по сути, - неписи. Эпизодические, ситуативные, приходящие, когда в них есть потребность, и исчезающие, когда дело доходит до настоящей игры, особенно между именными персонажами. Нет, я не перестану плодить неписей, просто не буду сбиваться с соответствующего отношения к ним. Во-вторых, в рамках "сыграть персонажа живым" нуждаюсь в рейхопьянке по LoGG. Таймлайн - "пока все ещё живы", формат - "без галстуков мундиров", повод - придумаем. Засматриваюсь на последние выходные марта. Пожелания по персонажам можно высказывать в любой момент.
Вот, гештальты закрыл. Может, хоть теперь начну работать.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
В один из будних дней попытался начать работать в восемь. В итоге всё равно вырубался дважды. Впервые упал в обморок во сне (сиречь во сне упал, наяву проснулся), не понравилось.не понравилось. Я в этом сне просто говорил не то с Асмелой, не то с Диметрой (помню, что во сне были обе, но не помню, в какой последовательности), запрокинул голову к ночному небу и почувствовал, что падаю. И не могу пошевелиться, зрение и слух тоже начинают отключаться, но успеваю понять, что напугал Птаху. Говорить тоже не получается, выдавливаю шёпотом "Птица, Птица", просто чтобы показать, что жив, и просыпаюсь. В общем, лучше я ночью поработаю.
В пятницу перед Весконом ко мне забежала Вера - переодеться, выпить чаю и за грядущие игры поговорить. Всё остальное время - до и после - я безудержно спал, и Птаха еле достучалась до меня, когда пришла с работы. Я пропылесосил, и мы стали ждать Тас и Нинкве на ночёвку. Поскольку сварить вареников мы успели, а посуда помыться не успела - у нас была общая тарелища на три вилки. И вербовка Тас и Нинкве на Окоп под допиливание афиш. И гондорские гербы на бал дорисовывались на нашей кухне, потому что кафельный пол - это бесценно. Засиделись хорошо заполночь, потом поделили пледы и спальники и расползлись спать. Наутро субботы я так и не придумал, что надеть (надо было вспомнить про волколачью футболку - было бы не так жарко, как в свитере), и пошёл как есть. Да, именно пошёл, от нас всё ещё де-факто два шага; новое пространство показалось мне чертовски просторным. Читать дальше?Первым делом я зашёл на ярмарку, помурчал в Агату и Инги, встретил Шера и раскошелился на две открытки - с Хуаном (от Кукановой) и конём (от Филатовой). Помимо них на открытках ещё есть какие-то (нет, я знаю, какие) эльфы, да Даже рад, что выбор открыток был чуть менее богатым, чем на Арде и Арте. Потом у меня был целый час до первого концерта, на который я собирался попасть, но час этот пролетел незаметно. Я погулял по коридорам, посмотрел афиши, поймал Бобра, Хильду и Холлен, забрёл на турнир копейщиков и залип. Ильмаяр - огонь. Турнир плавно перешёл на ларп, а я поспешил на концерт Ализбара. Заранее занять место было никак, и перед входом в спортзал удачно собралась толпа - подходящее место встречи. Там меня нашла Хэлли, а я поздоровался с Эйтном и Морваэном.
Совместный концерт Alizbar и Ann'Sannat... Можно положить мне в голову хоть все законы распространения волн, но поющие чаши и то, как к ним прикасаются, как к живым существам, останется для меня волшебством. А вкупе с другими инструментами и вокалом - это музыка, которую не столько слушаешь, сколько пребываешь в ней, позволяя ей течь вокруг себя и сквозь себя. И чувствуешь поначалу, какой же ты сам расстроенный инструмент. Сколько накопилось в теле беспокойства и спешки, как сложно вспомнить, что это вообще такое - расслабиться. Но концерт, к счастью, был долгим - и потом, постепенно, когда от звуков начинают бежать мурашки по спине, а воображение начинает рисовать правильные картины, понимаешь: настроился. Из-за задержки начала концерт тоже продлился на 20 минут сверх лимита. И перед следующим мероприятием, конечно, совестно, но это было... нужно. И на все последующие концерты я неизбежно опаздывал, но как-то... правильно и вовремя опаздывал.
Вышел с Элизбара, Фириэль угостила офигенным пирожком с крыжовником, и я побежал, дожёвывая пирожок, на концерт Dark Romantic Club. Был де-факто единственным зрителем (Вера как фотограф была зрителем везде понемногу); не скажешь, что мне же больше досталось, но кто не дошёл, тот много потерял Сказка Аллор о вампирах в Арде, стихи о фейерверках, скрипка и танец под фейские стихи Агни, постапокалиптические истории Ильтин и Лаэрвен - трогательные до слёз, целые миры с живыми персонажами, стихи Юльхен и одна её песня, которая теперь будет моей внутренней темой для Купалы... Уходил, переполненный впечатлениями по самую крышечку. Очень светлыми и тёплыми причём - и нет, названию клуба сие, на мой взгляд, не противоречит.
И, наконец, отчаянно ворвался на морской концерт Элгэле, Галенэль и друзей. В аккурат к песне об экипаже Летучего Голландца. После был цикл по мотивам Осени Средиземья, а на песнях по заявкам я с удивлением поймал себя на том, что могу подпевать. Для меня круг замкнулся: на моём первом Весконе (как давно это было - четыре года назад?..) я спонтанно попал на концерт Элгэле и Галенэль, общей темой которого были "песни пассионарных тэлери". Тогда я многие песни услышал впервые - и многие из них с тех пор не слышал (кроме разве что квартирника Фириэль, но это тоже так давно было). Как я их запомнил-то так хорошо... Хотя на песни у меня память хорошая, лучше, чем на стихи.
После концерта мне пора было домой, убираться перед ночной игрой, - но нельзя же просто так взять и уйти с Вескона. У раздевалки я встретил Луара, Луар передал, что меня ищет Сумирэ, и я тоже пошёл искать, потому что мы котики и не обменялись телефонами. Сумирэ не нашёл, но Холлен рассказала мне про крысу, я увидел Мурмяк, обнял выпавших из деткомнаты Хель и Алёну, и только тогда волевым усилием запинал себя в гардероб. Понял (доходит до утки через промежутки), почему Вескон в конце февраля. Потому что после зимы ты приходишь таким за@бушком, тенью себя, - а насмотришься прекрасного, наслушаешься прекрасного, пообнимаешь людей, и вот уже есть силы дотянуть до весны. Вероятно, виноват в этом не только Вескон, но и то, как мы сонно-лампово посидели втроём после ночной игры, - однако февральского уныния я в себе уже не чувствую. А достать чернил всё ещё хочется, поэтому, может, кто-нибудь соберётся на перекрёсток-стиховник в следующую субботу? Можно читать стихи чужие и свои, можно просто общаться и травить байки прозой персонажно.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Почему всем моим барраярцам и барраяркам совершенно нет места на Барраяре и они были бы куда счастливее где-нибудь на Бете, а моей единственной бетанке на Барраяре самое место? Что я делаю не так? Причём в её шкуре было весьма комфортно и ресурсно. Когда я только ловил внутри себя её манеру поведения, я думал, что у неё высокий уровень социальной мимикрии. Это в ней действительно есть, но не только. По бетанским меркам она слишком deviant, проще говоря - отбитая. Её родителям наверняка говорили, что такие, как она, становятся преступниками с вероятностью от 70%. Она вписалась бы в это общество только через психокоррекцию, но вовремя сбежала - в астроэкспедиционный корпус, на Барраяр, в Дендарийские горы. У неё кривоватая этика в духе "никого не жалко, никого - ни тебя, ни меня, ни его"(с). Цетагандийцы знали, на что шли - и этот факт нивелирует для неё все вопросы о том, как можно с ними поступать, а как нельзя. По той же причине она не питает иллюзий, что её саму пощадят. Как это сочетается в ней с типично бетанской эмпатией - просто. не. спрашивайте.
Я уже знаю, что подавлюсь стеклом про вдовство, но оно уже срослось с этой историей, мне его уже не вынуть. Это будет не только история человека, у которой что-то было (даже не скажешь - "всё было", какое там "всё" на войне) и ничего уже не будет, но и история человека, которая прилетела на Барраяр с полной готовностью на нём умереть, но которая совершенно не была готова к тому, чтобы обрести на нём что-то и потерять. Читать дальше? Но - coming back was never an option. Возвращаться ей некуда, её никто не ждёт, - на Бете о ней, как о Корделии, подумают, что ей промыли мозги и надо промыть обратно, чтоб наверняка. Значит - останется приспосабливаться к мирной жизни и продолжать работать. В этом случае даже утешает, что мирная жизнь на Барраяре - это ненадолго.
Всех задолбавшая парочка - коллаж+саундтрек - лежит тут...но только через танец на снегу, багровый вальс Гемоглобин (с) А после игры к Мардж привязался другой вальс, но его я пока постить не буду - он о том "белом подбрюшье", которое никому не видно, даже мне не очень.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Не могу сегодня ничего, кроме как падать на лицо и вырубаться. Не знаю и знать не хочу, сколь низко должно было пасть давление для этого. А раз не работаю и отчёт не пишу, дайте хоть поделюсь добычей. Мэттью Позер сам придумал - сам нарисовал декабрьский покемоний челлендж. Посмотрите, какая милота.
В контексте Террора не могу не упереть. Вот есть в английском языке прекрасная идиома not enough room to swing a cat (дословно - "недостаточно места, чтобы вращать кошкой"). Откуда она такая?Исходно наверняка имелась в виду та кошка, которая девятихвостая плеть - cat o'nine tails. Её, в свою очередь, могли так прозвать потому, что она оставляла параллельные раны, похожие на раны от когтей. Кошки широко использовались плантаторами-рабовладельцами, в армии - и на королевском флоте. Не знаю, помнят ли об исходном смысле сами англоговорящие, но здесь всячески вращают кошек (ни одна кошка не пострадала!). (Не про кошек, а про крыс, но тоже Террор) О, сколько чудных высказываний о крысах приносят мне артеры, рисующие Хикки! Cats have nine lives, rats have more (у кошек девять жизней, а у крыс больше). Love is stored in the rat (любовь заключается в крысе). Дрг мрзд знало, как купить меня персонажем
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Отчёт с воскресной кабинетки ещё напишу, а пока забегу вперёд. Во вторник мы с Птахой доехали до Рино через Солнцевскую ветку. Савёловская на Большом Кольце очень классная - с обнажёнными тоннельными конструкциями, посреди платформы забранными в стеклянные витрины. Скоро и до салатовой ветки сможем ездить по БК... люблю метрострой. У Рино выпили чаю с печеньками, повспоминали игры давно минувших дней (в очередной раз убедившись, что ролевой мир - ручка чемодана) и переместились на настолки. Мой глаз сразу пал на Карету Дьявола, на которой значилось "от трёх игроков", отчего мы с Рино в неё ещё не играли. К правилам при прочтении вопросов не возникло, поэтому начали играть на троих. Выяснили, что на троих она нифига не играбельна.Выяснили, что игра превращается в бесконечный обмен одними и теми же предметами, и через несколько ходов все уже знают, что есть на руке у соигроков. А брать новые предметы из колоды можно только при "ничьей" в дуэли, которая физически невозможна, когда игроков трое, а воздержаться от поддержки той или иной стороны нельзя. Когда же мы вскрыли карты, оказалось, что нужного для победы количества предметов в игре просто не было! То есть, играя втроём, нельзя выиграть и закончить игру. Разработчики милостиво дополнили правила (при игре на троих раздавать не по одному предмету, а по два), но даже не удосужились потестить игру втроём В общем, эта игра осмысленна при количестве игроков от шести и больше. Бросили Карету и сыграли в Шерлока - вот он и на двоих норм, а на троих ещё лучше. Играя уже во второй раз, я распробовал абилки карт и удачно их использовал. Посидели отлично, Рино спасибо за приглашение, надо повторить! :3
Всё удивлялся, почему после Террора постигрового сбора не было, а теперь понял: чтобы вторую игру не спалить Даже не знаю, что глубже пробивает подо мной ролевое дно: пяток примеров на любой вкус."выбирай между Лариосиком и Анютой" (каждый раз хочется обозвать её Аннушкой, и непременно пролить масло), "мы не видим тебя джедаем", занятые Орловы или вот это вот с прошедшим вторым Террором. А, и флэшмоб, который я вроде как первым упёр с твиттера, и именно у меня он практически пустой. Зато на фоне всего этого отказ от Эттарма вызывает только дружеское ржание: ну зачем было тянуть кота за х...вост и отказать за месяц до игры, а не сразу, как только была выложена (уже заполненной в ключевых точках) сетка ролей? Я ведь дату в календаре под эту игру удерживал. Не говорю уж о том, зачем было на эту игру приглашать ещё на стадии планирования до анонса. Но честность импонирует - это гораздо лучше, нежели не зная, что предложить игроку, всё равно брать его ходячим взносом. С ролевого дна вам буль-буль, обо что выбираться - не знаю пока. Ваха - это своя, родная зона комфорта, но хочется чего-то ещё. Сейчас Мардж до мастеров донесу, надеюсь на Майский, готов даже вдовой.
Таки раскошелился на один день Вескона, субботу. Планирую на концерты Alizbar'а и Элгелэ и Галенэль. Поскольку наш дом всё ещё через двор от места проведения конвента - можно и нужно заходить в гости или вытаскивать в окрестные едальни-кофейни-паб, просто по звонку. Ночером субботы - Окоп, кто ещё не записался добровольцем - придите к мастеру сюда. Или ещё куда-нибудь.)
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
После FMA-пьянки, когда мой полковник успел немного выспаться, все высказали впечатления, обнялись и стали расползаться, - было так хорошо: электричка везёт тебя сквозь рассвет и @беня, рандом вконтача включает тебе в ушах Земфиру, покемоны ловятся... Но потом я, кажется, заснул ещё в метро и проснулся уже по будильнику. Переставил крыс в спальню, пропылесосил и протёр стол с перерывом на эволвнуть Мамосвайна и поймать шайни Свайнаба - жаль, только одного Наверное, каждому мастеру доводилось услышать за пару часов до игры, когда игроки уже буквально на пороге и ничего не отменишь, что твои правила (написанные на неделе перед игрой) неиграбельны. Да, на пьянке, где в принципе активных действий не предполагается (их и не случилось). С одной стороны, когда каждая моя игра оказывается на грани срыва потому, что в состояние "мастер" приходится вылезать из состояния "на люди не покажешься", - это очень затратно по ресурсу. С другой - наверное, прокачивает тот дзен, когда ты отдельно, событие отдельно, и оно случается, а ты ни при чём, но счастлив. Нинкве привёз птахины ролики. Доехали остальные игроки. Стартовали, как только Амарт дорисовал на Тикки Фенриса театральным гримом (потом в Фенрисе были все, кто рядом постоял, зато прочие поверхности не пострадали). Сначала мы выпили сидр, вино и морс, потом мы допили колу, потом мы пили чай и постепенно расходились до полуночи. Получилось, кмк, душевно и определённо не зря. Седрик Хоук. Вроде персонажного отчёта. Ворнинг: слэш! И хронологическая путаница. Когда у всех какие-то проблемы, которые слишком долго решать поодиночке, - ты просто собираешь всех в борделе. Способ проверенный, работает безотказно. Андерса, Фенриса, Себастьяна и Авелин я привёл с собой. К немалому моему удивлению первым, кого я увидел, войдя в общий зал, был один знакомый мне храмовник. - Каллен!.. Простите, запамятовал, в каком вы нынче звании. - Капитан. На диване поближе к столу расположился Зевран, который несколько дней назад прибыл в город и уже успел меня навестить. - И ты здесь!.. Впрочем, этому я удивлён меньше. - Нельзя не посмотреть город. - И это лучшая его достопримечательность, - заверил я. - Самая запоминающаяся. - А что вы здесь делаете? - поинтересовался Андерс у Каллена. - Неужели решили отдохнуть по-человечески? - Нет. Я на задании. - Вам дали задание сходить в бордель? - впечатлился я. - Я стал лучшего мнения о вашем начальстве. Андерс, как обычно, не любил быть в центре внимания и устроился в углу за камином. Я подошёл к нему: - Тебе налить? - Да, пожалуй. Я вернулся к столу, но бутылка оттуда уже исчезла и перекочевала в руки Фенриса. - Поделись выпивкой с товарищем! - воззвал я. - Это с ним? Нет. - С тобой не хотят делиться, - пожаловался я Андерсу. Тот забрал мой бокал. Когда некоторое время спустя Фенрис оставил бутылку, она уже опустела. Я тоже устроился на диване, намереваясь расслабляться весь вечер. Зевран припомнил, как в последний раз видел Каллена в том ферелденском кабаке, где многие из нас познакомились: - А вы совсем не изменились. - Должно быть, вы изменились: я вас не помню. - Там ещё была ж@па огра. - Да, огра я припоминаю. - Может, огры больше в его вкусе? - предположил я. - В этом заведении нет огров? Знаю, что есть гномы. - А может, ему просто нравится Мередит? Твой брат говорил, что она ему нравится. - Карверу она нравится... не в этом смысле. Он её просто уважает. Уж лучше огр, чем Мередит! Но шутки про огров Авелин не нравились, поэтому я поспешил сменить тему: - Какие новости в нашем хранимом Создателем городе? - Ты слышал про корабли? - вопросом на вопрос ответила Авелин. - А что корабли? - Они... в порядке. В слишком похожем порядке - все владельцы при деньгах, все готовятся к отплытию. Даже те, которые прибыли совсем недавно. - Действительно странно... - Из Киркволла теперь не отплыть, - подтвердил Зевран. - Я искал корабль, но все они уже наняты. - Как бы узнать, кто именно их нанял... - вздохнула Авелин. - Как это кто их нанял? Это известно, - заявил Себастьян. - Ты что-то об этом знаешь? - Конечно. Это я их нанял. - Но... зачем?!.. - Для завоевания Старкхэвена, разумеется. - Только войны со Старкхэвеном нам сейчас и не хватало... - страдальчески прокомментировала Авелин. - Ну, это всё же частная инициатива, а не война от лица Киркволла. Ты собираешься завоевать Старкхэвен одними кораблями? - уточнил я у принца в изгнании. - Армию я найму потом. - И как скоро ты отплываешь? - спросила Авелин. - Месяца через два. - Я бы посмотрел на то, как за два месяца ты наймёшь непобедимую армию, - сказал я. - Можно повесить объявление... - На доске проповедника? - Всё равно молитвы там висят одни и те же. - Иногда их меняют после дождя, - заметил я. - Можно не говорить наёмникам, куда они плывут, - предложил Зевран. - А по прибытии сжечь корабли, чтобы наверняка. - Почему все так хотят непобедимую армию? - рассуждала Идунна, работница "Розы", составлявшая нам компанию в этот вечер. - Можно же нанять победимую. - Тогда нужно предложить ей какую-то выгоду от сдачи, - задумался я. - Кажется, я знаю, почему в городе застряли кунари: их корабль тоже нанял Себастьян, - сказал Андерс. - Их корабль разбился, - уточнил я. - Так сначала нанял, а потом разбил. Тема флота Себастьяна временно иссякла. - А ещё, - вдруг заговорил Каллен, - В Киркволле появилась новая фреска. - Слышал что-то об этом, - поддержал я. - Но пока не довелось увидеть. - Изображающая пророчицу Андрасте. - Голой? - понадеялся Андерс. - Со свитком изречений. И какой-то злоумышленник написал на нём... - Слово из трёх букв? - ужаснулся я. - Нет. Больше! - Ещё более длинное слово?!.. - Кто-то написал, что маги тоже люди или что-то вроде того. - Андрасте бы это одобрила, - заметил я. - Но мне кажется, она этого не говорила, - возразил Себастьян. - В свои времена она и не могла бы такого сказать, - добавила Авелин. - Это правда: при ней к магам и так относились как к людям, - признал я. Мы ещё немного обсудили, как исправить фреску, а Себастьян надолго занял терпеливую Идунну разговорами о своём будущем военном походе. Считаю, что за это нужно брать двойную плату. Зато она высказала отличную идею - сложить о походе балладу, чтобы привлечь к нему людей. - Это к Варрику, - сказал Андерс. - Пусть напишет роман. - Интересно, как скоро Варрику начнут платить за то, чтобы он НЕ писал... - задумался я. Я предложил собравшимся сыграть в карты на желание. Андерс отказался и остался зрителем. В первый же кон я проиграл Фенрису. - Дай ему подзатыльник, - пожелал он, указав на Андерса, сидевшего на диване позади меня. - Ну что за песочница, - попенял я и потрепал Андерса по макушке. - Это не подзатыльник, - возмутился Фенрис. - Если исполнитель считает это подзатыльником - значит, подзатыльник, - вступилась Авелин. - Технически это действительно подзатыльник, - подтвердила Идунна как независимый эксперт. - Подсрачник выглядит по-другому. - Вот речь мудрой женщины! - одобрил я. Фенрис предложил перейти на кости, что было быстрее и проще. Я продолжил проигрывать, так что Андерс предположил, что это он дурно на меня влияет. Мы уговорили кинуть кости Себастьяна, и он, выиграв у меня, сурово произнёс: - Пойдём выйдем. - Тебе нужно, чтобы нас не видели? - уточнил я, следуя за ним в соседний полутёмный зал. - Пусть видят. Дело в том, - Себастьян придвинулся и понизил голос до шёпота, - Что из хранилища Церкви украли одну очень редкую книгу. И подозревают в этом меня. - Это весьма неприятно, - посочувствовал я. - Я замолвлю за тебя словечко. - Может, ты знаешь, где она может всплыть? - Я не увлекаюсь церковным антиквариатом. Но если что-нибудь узнаю, обязательно сообщу. - Спасибо тебе. Это "Комментарии святого Леонидаса к Песни Света". Все были заинтригованы, поэтому, как только я снова проиграл (это было быстро), мне пожелали: - Расскажи, о чём с тобой говорил Себастьян. - Ну, если он разрешит. Себастьян! Можно рассказать то, что ты мне сообщил, без подробностей? - Без подробностей - можно. - В общем, из Церкви сп@дили книгу. Очень редкую. И пока не нашли. - И всё? - И всё. - А ты тут при чём? - Ну, вдруг я на неё наткнусь. Хотя с этим лучше к Варрику: я не общаюсь со скупщиками. После этого Андерс весь вечер намекал на любовь Зеврана к чтению. Я делал вид, что удивляюсь, - дескать, неужели ты думал, что эльфы не читают? - а сам удивлялся совсем другому: зачем Андерсу выдавать Зеврана, если он что-то знает. Я понятия не имел, как эти двое умудрились добраться до церковного хранилища, стоило оставить их без присмотра, но был вовсе не против, чтобы добыча осталась у Зеврана. В конце концов, я уже обещал Себастьяну за него заступиться. Вскоре после нашего с Себастьяном возвращения Идунна сообщила о прибытии ещё одной гостьи - очевидно, это была где-то задержавшаяся Изабела (впрочем, на её счёт я не сомневался, что она сама отыщет дорогу в "Цветущую розу"). Одарив приветственным поцелуем меня, она, как я и ожидал, была рада увидеть Зеврана. По такому случаю я поспешил принести ещё вина. - Я слышал, ты теперь устроилась в этом городе? - Она теперь со мной, - гордо сообщил я. - У меня самая нескучная компания в городе. Я уместился на диване между Андерсом и Изабелой, частично устроившейся на коленях Зеврана. Это было почти как в тот раз в Ферелдене: тёплое колено Изабелы прямо под рукой, плечо Зеврана, до которого можно дотянуться ладонью, его ладонь на моём плече... Только теперь рядом был ещё и Андерс, не прятался в тени у камина, а клал голову на колени, как ручной кот, позволяя перебирать пушистые волосы. Не всем нравилось вспоминать тот ферелденский вечер, когда мы узнали о начале Мора, - но я был рад, что тогда мы все познакомились. - Там был ещё такой скромный парень... - вспоминала Изабела. - Серый Страж? Логейн? - Нет, другой. У него тогда ещё были запасные штаны. - Так это Алистер. Он теперь король, - сообщил Зевран. Андерс, не тратя времени даром, удалился с Идунной в её покои. Мы продолжили играть, и Фенрис выиграл у Зеврана. - Верни мне мой амулет. - Забирай, - Зевран щедро раскинул руки. - Отдай его сам, - насупился Фенрис. - В условиях не значилось, что возвращать нужно самостоятельно, - Авелин вновь выступила голосом справедливости. - Если я сам заберу, от тебя мокрого места не останется, - предупредил Фенрис. - А ты забери бережно и нежно, - подбодрил его я. Когда Фенрис подался вперёд и перелез через меня, чтобы добраться до Зеврана, я сперва пожалел, что не вызвался устроить обыск вместо него - но быстро жалеть перестал. Фенрис извлёк из-за пояса Зеврана два клинка и кошелёк с монетами, расстегнул пояс и наручи, стащил их и рубашку и принялся стягивать сапоги. К этому времени и сам Зевран, и все зрители уже веселились от души. - Положи на место, - бдительно велела Авелин, когда я взял в руки тонкую кожаную перчатку. - Я не имею привычки разбирать своих гостей на сувениры, - заверил её я. Из сапог Зеврана были добыты: нож, интригующего назначения круглая плоская баночка, флакон каких-то сомнительных пилюль... и ничего похожего на амулет. - Давай штаны ты снимешь сам? - Фенрис был настроен более чем серьёзно. - Он там, - Зевран обвёл рукой всё скопище своих богатств. - Ищи лучше. Ты уже держал его в руках. Фенрис с трогательным усердием обшарил подкладку сапог, внутреннюю сторону наручей, вывернул перчатки... в самый последний момент откуда-то вывалился некрупный амулет в виде полупрозрачного голубого кристалла. - Что это за амулет? - Авелин и Изабела хором изнывали от любопытства. - Понятия не имею, - пожимал плечами Зевран. - Это мой амулет, - кратко и упрямо утверждал Фенрис. - Он, случайно, эльфов не притягивает? - уточнила Изабела. - По-моему, Фенрис к нему притянулся ещё как... - сказал я. Завладев амулетом, Фенрис привесил его к поясу и, удовлетворённый, вернулся на место. Игру мы продолжили, не дожидаясь, пока Зевран закончит собирать себя обратно по деталям; как раз вернулся всё пропустивший Андерс. Я начал выигрывать, хотя фантазия меня подводила. Я так долго не мог придумать подходящее желание для Авелин, что Идунна предложила мне подсказать. - Пусть встанет на табуретку и прочтёт стишок, - шепнула она мне на ухо. - Пожалуй, обойдёмся без табуретки, - я решил пощадить чувства Авелин: мы были ещё недостаточно пьяны. - Можно и сидя, в общем кругу... - Табуретка - это важно. Можно вообще ничего не читать, а просто на неё встать. Но как знаете. - Я не помню никаких стихов! - запротестовала Авелин. - Спой, - предложил я. - Я не знаю никаких песен! - А частушки? Неужели у стражников нет своего фольклора? Ну хоть что-нибудь! В итоге часть присутствующих выполнила задание за неё, вспомнив пару первых строчек оттуда, ещё пару отсюда, и ничего целиком. С желанием для Каллена мне было проще: - А поцелуй Изабелу... в коленку. - Я не могу. - Ты сам согласился играть, - напомнили ему. - Давай, это же так невинно, - подбодрил его я. Зевран поддержал протянутую ногу Изабелы и прямо-таки преподнёс её Каллену. Храмовник затравленно оцепенел. Изабела не поленилась подойти к нему сама и поставить ногу на его кресло, так что колено оказалось перед самым его носом. - Это не нарушит твой обет безбрачия, - подсказал Андерс. - Храмовники не дают обет безбрачия, - напомнила Авелин. - Мой муж был храмовником. С таким страдальческим видом, словно ему подсунули жабу, Каллен быстро чмокнул коленку, удостоившись всеобщего одобрения. Я проиграл Фенрису, и он также предложил мне выйти поговорить. - Давайте не выходить, давайте здесь!.. - запротестовали зрители, но Фенрис был непреклонен. - Почему все меня хотят только на поговорить?!.. - пожаловался я, но вышел. Фенриса по-прежнему занимала пропажа части его сбережений из сундука, который я хранил у себя. И его можно было понять: во-первых, чтобы обокрасть меня, надо было очень постараться, а во-вторых, вор почему-то не забрал всё, как будто надеялся, что уменьшение капитала никто не заметит. - Может, ты всё-таки вспомнишь, кто бывал у тебя дома? - Да вы все и бывали. - Авелин говорила, что мабари рычал на неё, когда она подошла к сундуку. На кого ещё он так рычит? - Знаешь, при таких обстоятельствах он рычал бы на кого угодно, кроме меня. И, возможно, ещё Карвера и Бетани. Но они бы попросили сами, к тому же именно они давно у меня не бывали! - Возможно, пропавшие деньги оказались у контрабандиста, который сейчас сидит под арестом у Каллена. Ты что-то об этом знаешь? - Нет, ничего. - Тогда предлагаю прогуляться завтра с утра в Казематы и побеседовать с ним. - Отличный план, прогуляемся. Нас встретило несколько нетерпеливых взоров: - Ну и куда нам бежать на этот раз? - Надеюсь, не в Клоаку. - Никуда не бежать, - попытался успокоить всех я, но мне не поверили. - Да ладно. Когда ты с кем-то разговариваешь, это всегда заканчивается тем, что мы куда-то бежим. - Бежать не понадобится. Ну, по крайней мере, пока. Просто мы с Фенрисом прогуляемся в Казематы. - С Фенрисом? В Казематы?.. - Нужно поговорить кое-с кем. - Поговорить?.. Опять эти люди сомневались в моём миролюбии. Почему, если я собираюсь куда-то прогуляться, это непременно означает, что я кого-нибудь убью?.. Хм, возможно, потому, что так оно и есть. В один момент мы обнаружили отсутствие Идунны и Себастьяна. Их долго не было, и мы прислушивались, не послышится ли пение гимнов из Песни Света. Когда Идунна вернулась, её стали спрашивать наперебой: - А где Себастьян? - С ним всё в порядке. Он молится. - Это правильный подход, - признал Андерс. - Сначала грешить, потом каяться. Но когда с Идунной ушёл Каллен... тогда все замерли, чтобы не спугнуть такой исторический момент. - Мне кажется, за это стоит выпить, - изрёк Зевран. - Определённо. За потерю Калленом девственности! - провозгласил я. - Не чокаясь, - добавил Андерс. Идунна снова вернулась одна - с тем неизменно благостным выражением лица, по которому никогда и ничего невозможно было угадать. - А где Каллен? Он там живой вообще? - Живой, живой, сейчас выйдет. - И как прошло? - Да ничего не было. - Что же вы там столько времени делали?.. - Просто поговорили. После возвращения Каллена с Идунной уединилась Авелин - видимо, восстанавливать доброе имя всех стражей порядка Киркволла. А игра в кости продолжалась и в отсутствие тех или иных участников. Так, сперва Зевран выиграл у Авелин и пожелал танец, и ему же пришлось с ней танцевать; затем Авелин пожелала подраться с Изабелой на ножах. Без крови не обошлось, поэтому, пока не видел Каллен, я предложил обратиться к присутствующему целителю вместо того, чтобы ограничиться перевязкой. Они по очереди подошли к Андерсу. - Не самое приятное ощущение... - пробормотала Авелин. - Зато заживает сразу и целиком, - сказал я. Во время игрищ в кости произошло и совсем непредвиденное: Андерс начал светиться. Я сидел к нему спиной и понял это только по тому, что сидевшие напротив вскочили со своих мест. Вот сейчас-то что было нужно Справедливости? Он не мог выбрать более удачного момента?.. - Не толпитесь, я разберусь! - рявкнул я и сел перед Андерсом, обхватил его за плечи и позвал. - Эй, Андерс... вернись к нам. Всё в порядке. Ты меня слышишь? Андерс сгрёб меня и потащил прочь из зала. Я не сопротивлялся, раз ему так было нужно. Я уже давно мог ему доверять - и даже Справедливости, пожалуй, доверять тоже мог. Потому что они доверяли мне. Поэтому и выбрали сейчас именно меня. Я только и успел, что заверить всех переполошившихся, что всё под контролем, и Андерс втолкнул меня в отдельные покои и повалил на кровать. Краем сознания я ещё подумал о том, что занимать покои гостям без работников заведения запрещено, но я заплачу за проведённое здесь время с лихвой. И что мы, кажется, забыли запереть дверь. Но потом я уже ни о чём не думал, потому что такого горячего, страстного, бурного... у меня никогда ещё не было. Первые несколько секунд я пытался что-то спросить о том, всё ли в порядке и что от меня требуется, но меня заткнули долгими поцелуями, и я признал полную несостоятельность расспросов. - И что это было?.. - смог выдохнуть я, только когда всё закончилось. - Какой-то шутник подсыпал мне афродизиак... Наверняка Изабела. Хотя здесь же ещё Зевран... - Думаю, они просто не знали, чем это закончится, - примирительно заметил я. Я и сам не знал. - Но, пожалуйста, в таких местах будь осторожен с тем, что ты пьёшь, и не оставляй бокал без присмотра. - А Справедливость запрещает мне пить, играть в карты, заниматься сексом... Он считает, что это отвлекает меня от более важных дел. Поэтому он попытался перехватить контроль. - Ничего себе, - я фыркнул. - А совмещать нельзя? Вон у Авелин тоже дел полно, но даже она умеет иногда отдыхать. Ты бы поговорил с ним. - Я говорил. Тебя он ещё согласен терпеть, других - нет. - Ну ладно. Я с ним как-нибудь уживусь, - я встал и стал собирать одежду. - И вот ещё что... Хоук, мне нужны деньги, - быстро проговорил Андерс и перевёл взгляд на стену. - Сколько? - Много. - На что? - Для одного очень важного дела. - Давай рассказывай. Что случилось? У тебя какие-то проблемы? Ты кому-то задолжал, тебе угрожают? Кого убить? - Нет, не надо никого убивать. Мне нужен лириум. Много лириума. - Куда тебе столько? - Не только мне. Есть люди... маги, которым нужна моя помощь. - Наша помощь, - поправил я. - Хорошо, я понял. Деньги будут. - Ты не обязан в это вмешиваться. - Я уже вмешался! Я уже помогаю магам, если ты не заметил. Вместе мы сможем больше, только и всего. Какая именно сумма нужна? - Об этом я пока не договорился. - Ладно. Пошли, пока нас не хватились. Мы открыли дверь и увидели стоящих посреди коридора Каллена и Фенриса с очень бдительными лицами. Разве что оружие на изготовку не держали, но воображение живо дорисовывало оное. - Они так под дверью и стояли, - сообщил Зевран. - Я же говорил, что всё в порядке, - вздохнул я. - Уже уединиться нельзя, что ли? - Видимо, подглядывали в замочную скважину. - Пусть завидуют, - разрешил Андерс. - А что с тобой случилось-то? - спросила Изабела. - Кто-то не очень умный подсыпал мне афродизиак, только и всего. - Я его даже не тебе подсыпала! Ты просто стакан схватил. А потом Себастьян выпил его весь. - Эх, нашла на кого переводить хорошую вещь, - вздохнул Зевран. - А нам-то и без афродизиака хорошо, - заметил я. Изабела достала карты, Андерс вновь отказался, а я присоединился к игре. Изабела выиграла у Каллена и велела ему выпить что-то из стакана. Все взирали на эксперимент с интересом, но Каллен просто встал и выбежал прочь. - Что ты ему дала? - "Тайное желание". - Похоже, его желанием было убраться от нас подальше, - констатировал я. - Чёрт, об этом я не подумала. Изабела устремилась вдогонку - оказывать гуманитарную помощь, Фенрис - за ней. Зевран отправился следом - наблюдать издалека. Наконец и меня заело любопытство, но когда я присоединился к Зеврану, Изабела уже возвращалась. - Ну как? - Скучно, - она пожала плечами. - Как со всеми неопытными. - Вот и отстаньте от него. Как говорили в Ферелдене, "преступник тот, кто портит молодняк"! - назидательно процитировал я. - Так он, кажется, меня старше... - заметил Андерс. Наконец и Изабела с Зевраном вышли поговорить. То есть, судя по звукам, - сначала действительно поговорить. Потом в коридоре что-то упало... Они, в отличие от нас, занимать отдельные покои не стали и воспользовались складками местности. Некоторое время спустя Каллен, больше не соглашавшийся с нами играть, вновь исчез вместе с Идунной, и Андерс зашептал мне на ухо с дивана: - Она ему всё расскажет... Она нас выдаст. - Что расскажет? - Про лириум. Она всё знает. Значит, Андерс с кем-то договорился о приобретении лириума через Идунну, но не подумал о том, что работницы и работники заведения торгуют информацией во все стороны. Надо было предупредить его об этом заранее. - Ничего. Я всё улажу. - Не надо тебе в это лезть! Я пойду один. - Никуда я тебя одного не отпущу. Не переживай, разберёмся. Я пропустил целый ход, пока мы шептались. Идунна и Каллен вернулись. Каллен, совсем как тогда в Ферелдене, устроился в углу и выглядел задремавшим, а Андерс и Идунна растянулись на диване в обнимку и о чём-то шептались. Я старательно не подслушивал, сосредоточившись на картах. По предложению Зеврана стали играть не на желание, а на поцелуй: победитель целовал проигравшего, так что оба оказывались в выигрыше. Тут мне повезло дважды. Сперва я выиграл и мог поцеловать Зеврана - то есть одним поцелуем я не отделался... или он не отделался - в общем, инициатива была обоюдна и ко взаимному удовольствию. Затем я проиграл Изабеле - и всё было так же. Я пригласил Идунну играть с нами, но когда она поцеловала Фенриса, тот оттолкнул её, как будто она его укусила. Жаль, что у меня слишком поздно возникла идея играть на поцелуй в кости - успел бы больше. Но время клонилось к вечеру. Себастьян, Каллен и Авелин ушли. У Идунны также закончилась смена, и мы с благодарностью её отпустили. Андерс шепнул мне на ухо стоимость лириума: тридцать тысяч. Что ж, придётся раскошелиться. - Задолбали, - заявила Изабела. - Поженитесь уже. - И что это изменит? - спросил я. - Есть сложность, - добавил Андерс. - Даже две. - Можно переодеть Андерса невестой... - Это как раз не проблема, - заметил я. - Найдите место, где вас никто не знает. Что-то мне подсказывало, что ни одной церкви, где не было бы портрета Андерса с подписью "Разыскивается", во всём Тедасе не осталось. - И всё же, - повторил я, - Что это изменит? Мы и так будем вместе - для этого не обязательно носить одну фамилию. А о своих друзьях я и так не забуду. - А где обещанная оргия? - поинтересовалась Изабела некоторое время спустя. - Так я не против, - удивился я. - Я весь день этого жду. Андерс, ты не с нами?.. - Ты же знаешь, я не могу. - Да, понимаю. Что ж, тогда вчетвером?.. - Седрик! - Я по дружбе! - Я уйду. - Ну по дружбе же. Я ненадолго. - Уйду домой. Плакать. - Я скоро вернусь и отдам тебе должок. Андерс ушёл. Утешало одно: ушёл он ко мне домой, а отдавать такие долги всегда приятно. Фенрис тоже от нас отбился и убежал. Пришлось завершать вечер втроём (уже толпа). И это было отличное завершение - в том числе потому, что "Цветущая роза" устояла, никто никого не арестовал, а за эксплуатацию покоев и отъём хлеба у работников я как-нибудь расплачусь. Краткие благодарностиСпасибо Птахе за Андерса - любимого кошака и его паранойю Тикки - за сурового и славного Фенриса, Дугласу - за великолепного самоуверенного Себастьяна, Нурху - за неизменно очаровательного булочку Каллена, Айко - за с каждым разом всё более ослепительную Изабелу, Амарту - за прекрасного и чёрт-возьми-настоящего Зеврана, Нинкве - за ответственную и надёжную Авелин, Арте - за уютную и опасную котичку Идунну! Мерриль - какая-то проклятая роль: на каждой пьянке её в итоге нет, хотя поначалу вызываются больше одного игрока. А золотой запас Киркволла, конечно, не шибко вкусный - до сих пор доедаю. Теперь, после пьянки в Ферелдене и пьянки в Киркволле, сам Создатель велел завершить трилогию пьянкой в Скайхолде. Идея у нас с Птахой давным-давно лежит, теперь реализовать бы. Следите за новостями и покупайте наших нагов!
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Всё началось с того, что мне написал Дарк - изначально вообще по поводу ЛГБТ-РПГ-чатика - и посетовал, что никто не ставит по Алхимику, а поиграть хочется. Я ответил, что нам тоже давно этого хочется, и почему бы не слиться в экстазе маленькой игропьянке на семерых. В день окситоцина мы с Птахой пили сидр и пересматривали актуальные серии аниме, хрустя стеклом ишварских флэшбэков. (Когда я заполнял флэшмоб про пейринги, у меня этих артов ещё не было, поэтому держите их сейчас, а тэг я потом заведу.)
Читать дальше о пьянке и предшествовавшемВ пятницу Птаха поехала к Сули на мастерку, а я дописал вводные на Розу и поехал на сбор к Вахе. Добрался до Муму на Лубянке, занял место, поймал вай-фай и, встав за пивом, столкнулся с Амартом. Но от лишних трат меня уберегла очередь, в которой было влом стоять, поэтому моим выбором стал компот. Со временем мы с Амартом дождались остальных - Тоху, героически дочитывающего свежую книжку буквально на ходу (Вулкан - это уже не стюардесса, это какой-то Росомаха канона, которого можно сжигать дотла, а он всё равно регенерирует), Беркану, Асмелу, Марвен и Грея. Асмела отдала мне фигурки неведомых тян, потом покажу. На повестке дня было утрамбовывание хронологии, и в виде схемы она даже стала в разы понятней, но мне всё равно стоит кое-что перечитать и освежить в памяти. Уруру всем, отлично посидели
Потом я поехал на Котельническую, воссоединился с Птахой, и мы вышли искать нужную машину на заправку. Не нашли. Но Ляля и Дарк нас поймали и повезли. По дороге накормили меня горячей лепёшкой из тандыра и заказали роллы. Уж на что я люблю просторные авто, но я влюбился в бэху с открывающимся верхом - это же воздух и брызги дождя! И внутри такая уютная, и снаружи такая красивая.*-* Сделали привал у Дарка, Ляли и Ванадия на погладить прикиды и погладить живность. Кане-корсо Скай, почти одного со мной роста (когда на задних лапах), быстро просёк, что я счастлив с ним познакомиться, обнимался, пока не выдохся, и вылизал мне уши до самого мозга. Если кто ещё не знает, корсо для меня с детства являются воплощением эстетического совершенства собаки (где-то рядом находятся питбули, дого аргентино и некоторые другие мабари молоссы-атлеты, но любовь к корсо началась раньше, и к тому же я восхищаюсь их характером). А там ещё и три кота ж, включая инопланетную лысую кайдзюшечку, пушистый комок чёрного мрака с шикарным хвостом, всем котом выражающий презрение к двуногим, и очаровательная крошечная кошь с розовым носом и подушечками. В общем, прикид я погладил - это странное и в то же время правильное чувство, когда играешь Ризу Хоукай в платье Кэролайн. Почему все мои женщины - про войну? Загадка и нет ответа. Собравшись (Багровый алхимик покрасил философский камень красным лаком и один сломал надкусил, другой потерял уронил), дошли пешком к Кёрту и Киру. А там - милейший миниатюрный шпиц Франц, который очень старательно пас всех и сурово тяфкал, ласковый сиам Шер, пытавшийся залезть ко мне в рюкзак и раскатывавшийся гладью кота, и мимолётное виденье белоснежный ангорец Кекс с роскошной гривой. Правда, до меня не сразу дошло, что Франц не гладится не потому, что не хочет, а потому, что руки боится - давно с таким не сталкивался, встречал только у подобранцев. Зато в конце ночи шпиц охотно запрыгивал на ручки, позволял себя учёсывать и целовался. ...А вот играть в доме, где есть лизучая собака, с голыми ногами - стратегическая ошибка С небольшой задержкой, но стартовали. Я-то для этой пьянки не успел сделать решительно ничего, поэтому Дарк взял на себя сюжет, саундтрек и распечатку документов. Заранее было ясно, что при таком наборе персонажей главной сложностью будет не переубивать друг друга в первые же минуты и что многим придётся игротехнически себя сдерживать, но получилось вполне обоснованно. Для Ризы это была игра о том, как пытаться не допустить лишнего насилия и сохранять хотя бы видимость порядка в условиях, когда всё с очевидностью катится по п@де. Она так и не смогла убить Шрама без приказа и де-факто позволила ему уйти - может, потому, что каждый заслуживает шанса, а может, потому, что если забивать на приказы, всё вообще потеряет смысл.
Лейтенант Риза Хоукай. Отчёт отперсонажный. Ворнинг: членовредительство."Внимание всем военным! Розыск!" - с этого заголовка объявления для меня начался вечер после службы. И приписка в конце - "Особое указание: взять живым!". Между заголовком и окончанием помещались особые приметы человека со шрамом, крест-накрест перечёркивающем лицо. Безымянного ишварца. Полковник Мустанг окликнул меня как раз в тот момент, когда я в очередной раз перечитывала эту бумагу. Он ходил в морг вместе с майором Армстронгом и Цельнометаллическим и, по всей видимости, возвращался один. - О, полковник. Вы тоже это видели? - Да. Мне особенно нравится последняя строчка. У нашего начальства есть чувство юмора. - Вы только сейчас это заметили?.. Как всё прошло? - Замечательно. Удачная операция. - Я бы не называла это операцией... - Я слышал, вы выходите в отпуск. - С завтрашнего дня. Можно сказать, я уже в нём: на сегодня моя служба окончена. - И какие у вас планы? - В общем-то, никаких. Я не планирую покидать город. - Это замечательно. Как вы смотрите на то, чтобы посмотреть на город с высоты... например, с колокольни? Вспомнить свои навыки... - На что же именно вы предлагаете мне смотреть с высоты? - Например, за одной интересной квартирой поблизости. - Что ж, если потребуется - я согласна. - Я бы не сказал, что это потребуется. Я сказал бы, что это приказ. - Так точно. Есть ли у этого приказа какие-то детали? - Обеспечить безопасность своих. И уцелеть самой. - Да со мной-то что сделается... на колокольне. Хотелось спросить, где он сам будет в это время, но не было смысла: и так ясно, что в самом центре событий. Полковник распорядился идти есть, и грех было не подчиниться. "Сытый Цербер" был единственной забегаловкой, открытой в такое время, и неудивительно, что Эдвард с майором Армстронгом тоже были там. За тем же столом сидели эффектная незнакомка и мужчина в белом костюме, которого я не сразу узнала, поскольку никак не ожидала встретить человека, которого считала мёртвым. Зольф Кимбли, Багряный алхимик, выглядящий прекрасно, даже слишком. - Рой Мустанг... в каком вы нынче звании? - Полковника. - Похвально. Значит, вы наконец-то полюбили свою работу? - Если исполнять свою работу ответственно, работа тоже полюбит вас, - заметила я. - Снайпер-сан... а вы по-прежнему носите за полковником пару запасных перчаток на случай дождя? - Нет. Я ношу пистолеты. - Я слышал, вас расстреляли, - полковник высказался более прямо. - Я был оправдан с повышением. После пяти лет в одиночной камере. - Не сочтите за грубость, но легко отделались. - Как посмотреть. Меня держали в наручниках, чтобы я не мог свести руки. - Почему так долго? По году на человека? - В чём же вас обвиняют? - не выдержал Эдвард. - Вы слышали об Ишварской компании? - Вы тогда даже слишком переусердствовали, - заметил полковник. - Убийство пятерых офицеров... - Всем нам приходилось исполнять приказы. Просто не всем приходилось за это отвечать. - Вы хотите сказать, что вам сначала приказали, а потом осудили за это? - История знала множество таких примеров. - Но не в нашем же Аместрисе! - усмехнулся Мустанг, и было слышно, насколько он в это не верит. - У каждого из нас были ошибки в прошлом, - примирительно заметила я. Правду мы всё равно не узнаем. Убрать кого-то чужими руками и назвать это убийством - обычная стратегия для любого правительства. Кимбли мог даже сознательно согласиться стать козлом отпущения в обмен на повышение - и списание других его злоупотреблений. А мне совсем не хотелось, чтобы Мустанг и Кимбли ссорились, особенно если им придётся работать вместе. - Так вы убивали их или нет? - настаивал Мустанг. - Я не обязан об этом отчитываться. - И каковы ваши планы на будущее? - Посмотрим, куда распределят. Мустанг старался держаться непринуждённо, но присутствие мрачных Эдварда и майора его явно нервировало. Он намекал, что время уже позднее, но Эдвард, в свою очередь, был заинтересован новой для него фигурой Кимбли. - Почему такие похоронные лица? - бодро спросил полковник. - В некоторой степени это и были похороны, - ответила я. - Я впервые видел сгоревшего человека, - пробормотал Эдвард. - Привыкайте. - Я всё же надеюсь, - снова попыталась смягчить я, - Что новым поколениям не придётся привыкать к тому зрелищу, к которому привыкли мы. - Она была моей подчинённой, - добавил майор Армстронг. - Это говорит не в вашу пользу, - безжалостно возразил Мустанг. - Мы отвечаем за тех, кто служит под нашим командованием. - Не всё можно предугадать, - заметила я. - Вы убили эту женщину, Мустанг? - Кимбли не упустил случая перехватить инициативу в подколках. - Я исполнял приказ. - Приказ был задержать, а не уничтожить, - упрямо заметил Армстронг. - Приказ был применить силу при сопротивлении. Она сопротивлялась. - Неужели вы не могли справиться с женщиной без применения алхимии? - продолжал Кимбли. - Вы предлагаете мне задушить её голыми руками? Или перегрызть горло? - Алхимия - просто оружие, - я пожала плечами. - Полковнику ни к чему использовать что-то другое. А я воспользовалась бы огнестрельным. - Насколько я помню, в Ишваре вы были не менее смертоносны, чем другие алхимики, снайпер-сан. - Ключевое слово - "была". - Вы могли бы вновь вспомнить свои способности. - Да. Но надеюсь, что не придётся. Кимбли переключился на Эдварда: - А вы? Как вы стали государственным алхимиком в столь юном возрасте? - Мы с братом интересовались алхимией с детства. Наш отец был алхимиком. Но он сбежал. - Значит, это вроде семейной традиции? - Традиции сбегать?.. - хмыкнула я. - В таком случае можно сказать, что и в моей семье это было традицией. Похоже, заключение пошло Багряному на пользу. Меньше заносчивости, больше хороших манер. - По вашему виду я бы подумала, что ваша одиночная камера была в шкафу швейного салона. - Вы всегда умели делать комплименты, снайпер-сан. Сидевшая за столом женщина живо интересовалась беседой, порой комментировала или задавала вопросы. Ни о чём секретном речь не шла, поэтому я не обращала на неё особенного внимания. Позже в кабак вошёл мужчина в капюшоне и тёмных очках. Он молча взял еды, налил себе вина и сел в углу, по-прежнему не проронив ни слова. Я стала следить за ним и также заметила, что и Кимбли за ним наблюдает. Я не убирала руку с пистолета, лежавшего на столе, а тип в капюшоне смотрел на меня в ответ - и я была почти уверена, что не ошибаюсь. Каким бы абсурдным это ни было. - Вы тоже заметили этого человека? - первым не выдержал Кимбли. - Я слежу за ним уже некоторое время. Что будем делать, чтобы не разнести кафе? Новый гость прошёл мимо Кимбли, и тот, развернувшись, как ни в чём ни бывало пощупал его руку. - У вас есть рука. - Да. Вас это удивляет? - Откуда вы её взяли? - Это не ваше дело. - Что ж, как старший по званию, я... а впрочем, о чём это я. Полковник Мустанг, командуйте. Мустанг неспешно надел перчатки. Человек в тёмных очках снял капюшон. Это определённо был день встреч с прошлым. И не то чтобы это была приятная встреча. Ишварец смотрел спокойно и не сопротивлялся. Это было подозрительнее всего. - Что вы здесь делаете? - Просто зашёл поесть. - Зашли в кафе, полное военных?.. - Вы что же, хотите сдаться? - спросила я, чуя какой-то подвох. Он усмехнулся. - Нам нужны наручники, - распорядился Кимбли. - Давайте я их трансмутирую, - с энтузиазмом вызвался Эдвард, не выходя из-за стола. Кимбли сковал задержанному руки за спиной. Тот с досадой посмотрел на стоявший перед ним недопитый бокал. Я поймала себя на нелепом желании проявить вежливость и предложить ему соломинку. Кимбли проявил предусмотрительность и сковал ему также и ноги. - Каковы дальнейшие приказы, полковник? - поинтересовался Кимбли. - Я могу сопроводить его в участок, - добавила я. - Но мы ведь пока никуда не торопимся, - полковник рассматривал свою добычу, стоя в дверях и щёлкая пальцами. С каждым щелчком в воздухе появлялся маленький огонёк. Положение было странным: ужин в компании государственного преступника не входил в мои планы. Я отошла к столу, налила себе вина. Эдвард вышел вместе с гражданской женщиной. Шрам встал. - Сядьте, - велел Мустанг. - Нет. - Ну и чем вы меряетесь на этот раз?.. - вздохнула я. - Я не подчиняюсь ничьим приказам, кроме своего бога. - Ваш бог приказывает вам убивать государственных алхимиков? - поинтересовался Армстронг. - А кто приказал вам уничтожить Ишвар? - Это уже не имеет значения. Ишвара больше нет. - Нет Ишвара - нет проблемы, - поддакнул Мустанг. - Давайте ещё посоревнуемся в остроумии... - вздохнула я ещё раз. Отличная идея - провоцировать человека, одержимого местью. - Я мог бы убить вас всех, как только вошёл сюда, - всё так же бесстрастно проговорил Шрам. - И что же вам помешало? - поинтересовалась я. - Присутствие гражданской женщины. - А что вам мешает теперь? - спросила я, но он оставил этот вопрос без ответа. - Сейчас ваша главная проблема - не я, - заметил Шрам. - Я бы на вашем месте побеспокоился о вашем друге. Та женщина однажды чуть меня не убила. - Так вы знакомы?.. Армстронг молча выбежал вслед за Эдвардом. Шраму только это и нужно было - наручники упали с него, как с чёртова Гудини, он схватил тот самый недопитый бокал (лучше бы я дала ему соломинку), плеснул Мустангу на перчатку и бросился вперёд. Я выстрелила ему в локоть почти в упор - пистолет из руки я всё это время не выпускала. Сзади подоспел Кимбли и поймал беглеца в захват. К счастью, вторую руку полковник держал в кармане. - Надо остановить кровь. Полковник, вы можете прижечь рану? - Ждите, пока я высохну, - мстительно ответствовал Мустанг. - Он может истечь кровью. - Ну ладно. Запахло палёным мясом. Кустарный способ, но лучше, чем ничего. - Он может алхимически разложить что угодно с помощью своей руки. И как его зафиксировать? - В следующий раз я буду стрелять по коленям, - предупредила я. - Но всё же надеюсь, что до этого не дойдёт и задержанный уйдёт отсюда своими ногами. Как раз вернулись Эдвард, Армстронг и загадочная женщина. Все - целые и невредимые. - И всё же, - допытывался Мустанг, - Откуда вы знаете эту женщину? - Впервые в жизни её вижу, - заявил Шрам. - Никого не выпускать до выяснения, - распорядился полковник. - А что я такого сделала?.. - по женщине было не видно, чтобы она хотела покинуть "Цербера". - Мы с вами даже не знакомы, - я решила взять на себя вежливые переговоры. - Как ваше имя? - Я уже представлялась. - Прошу прощения: видимо, я в тот момент ещё не пришла. - Моё имя Солярис. - Очень приятно. А я Риза Хоукай. В этот момент Шрам предпринял ещё одну попытку бегства. Несколько человек среагировало на это одновременно, включая одну совершенно неожиданную реакцию: я попыталась выстрелить по ногам, Солярис выпустила длинные когти, чтобы пригвоздить упавшего Шрама к полу, Армстронг уронил сверху каменную плиту, отчего когти обломились, а Кимбли произвёл взрыв, разрушивший каменную плиту (и, похоже, каменными осколками больше всего задело его самого). Что тут скажешь, слаженность просто блестящая. Взрывная волна сбила меня с ног. Полковник решил побыть джентльменом и бросился ко мне, а Кимбли подскочил к распростёртому на полу Шраму и ударил его по лицу ботинком. - Так. Вам, - я взглянула на Кимбли, - Я хочу напомнить, что бить лежачих весьма недостойно. А вам, - обернулась я на Армстронга, - Что несогласованные действия могут вредить общему результату. Ещё немного помятая, но целая, я села на корточки рядом со Шрамом и впервые рассмотрела его вблизи. И моя пуля, и когти Солярис задели его вскользь, почти не пустив кровь. - А вам я бы посоветовала больше не совершать резких движений. Вы в меньшинстве, ни к чему хорошему это не приведёт. - А вы бы так близко к ней не сидели. Это так, дружеский совет. Вот это было совсем уж неожиданно. Он понял, что я заинтересована в том, чтобы он - ничего личного, просто буква приказа - вышел отсюда живым? Или нуждался - как бы абсурдно это ни звучало - в нашей защите от этой смертоносной женщины, потому и почти сдался?.. - Спасибо. Но, может, вы расскажете нам, кто она такая? - спросила я. - Вы хотите сказать, что мы все в одной лодке, так? Чем она может нам угрожать? - Я всё сказал, - Шрам смотрел в пол. - Я ничего о ней не знаю. - Следите за своим оружием, - предупредил меня Мустанг. - Я слежу. - кого при этом держать на мушке, он не уточнял. Между Шрамом и Солярис я выбрала присматривать за второй: от неё я не знала, чего ждать. - Почему вы помогли нам? - спросил Мустанг у Солярис. - На чьей вы стороне? - Я? На своей собственной. Она снова выпустила когти и срезала ствол моего пистолета. Осмотрев обломок, я не без сожаления признала, что использовать его по назначению больше не рискну. - Я же говорил следить за оружием. Надеюсь, у вас есть запасной? - У меня всегда есть два. Всё ещё валявшиеся на полу обломки когтей изрядно нервировали майора Армстронга. Но сами по себе когти не были преступлением, вот только откуда они взялись, если их обладательница не была государственным алхимиком?.. - Не люблю, когда на меня наставляют оружие, - пояснила Солярис. А я не люблю, когда кто-то вмешивается в чужую боевую операцию и чувствует себя при этом хозяйкой положения. - И всё-таки... что вы такое? - А вам зачем? - Я предпочитаю знать, с кем имею дело. Особенно если этот кто-то, - хмыкнула я, - На моей стороне. В том, что Солярис хотела помочь нам поймать Шрама, мне не верилось. Зато она могла хотеть добраться до него и убить - у неё, в отличие от нас, никакого приказа не было. - Может, всё-таки отконвоируем арестованного? - спросил Кимбли. - Мы ещё не поужинали, - отказался полковник. - Я могу это сделать, а вы останетесь, - предложила я. - Я хочу понаблюдать. Понаблюдать за чем, полковник? Дождаться, когда Солярис и Шрам поубивают друг друга?.. - Дайте мне стул, - приказал Мустанг. Кимбли поставил перед ним стул, и Солярис тут же на него села. - Снимите эту женщину со стула. - Вы что же, отнимете стул у женщины?.. - Прошу вас, - я мягко, но настойчиво подхватила её под локоть. Она встала, полковник сел на стул напротив Шрама, но месть настигла его - когти со скоростью пули подрубили ножки стула, и Мустанг негероично рухнул на пол. Не растерявшись, он встал и решил вести допрос стоя. Кимбли устроился за спиной Шрама и удерживал его в захвате, то есть, ввиду разницы в росте, буквально лежал на нём. Не будь он Багряным алхимиком, это не остановило бы Шрама, но мастер взрывов сейчас был самым грозным оружием из всего, чем мы располагали. При этом Багряный что-то шептал Шраму на ухо, как будто их связывал какой-то секрет, и это тревожило тоже. - Что от меня требуется? - спросил Кимбли Мустанга. - Сделать так, чтобы он заговорил. - Должна напомнить вам, господа, что пытки запрещены уставом, - сообщила я. - Откуда вы знаете эту женщину? - полковник, щёлкая пальцами, склонился над ишварцем. - Мы случайно встретились в ангаре. В Ишваре. Шрам говорил тихо, и я, стоя к нему не так близко, не особенно прислушивалась к его словам: я следила за Солярис. - Мне кажется, вы слишком хорошо её знаете для одной-единственной встречи, - не сдавался Мустанг. Шрам попытался вырваться, одновременно вмазав кулаком по лицу Кимбли и пнув ногой по колену Мустанга. Я даже не стала стрелять; полковник ругнулся, и с его пальцев сорвался комок огня, подпалив ишварцу волосы. - Раз наши вопросы вызывают такое самоубийственное поведение, - сказала я, - Что-то мне подсказывает, что мы ничего не добьёмся. Быть может, Шрам действительно больше ничего не знал. А может, не мог ничего сказать под страхом смерти - раз уж бросаться на нас снова и снова было для него предпочтительней, чем выдать Солярис. В то, что он выгораживал её из благородства, верилось меньше всего, - даже если они были сообщниками, такое на него было не похоже. Последующее произошло слишком быстро: Шрам вскочил снова, Мустанг вскинул руку, Солярис стремительно оказалась между ними и приставила когти к горлу полковника. Я подняла пистолет, но когти другой руки упёрлись под подбородок мне. Полковник опустил руку. Я опустила пистолет. Солярис выбежала из кабака, за ней устремился Эдвард, и в довершение, воспользовавшись всеобщим замешательством, бросился бежать Шрам. Прыти ему было не занимать: ишварец успел отбежать на порядочное расстояние, но и я успела выстрелить ему по коленям вслед. Он споткнулся и упал, но было ясно, что надолго его это не задержит. Когда мы с майором и полковником добежали до конца переулка, Эдвард пытался удержать Солярис - их я по умолчанию предоставила Армстронгу; тот не нашёл ничего лучше, кроме как поставить между ними каменную стену, и Солярис была такова. Прежде, чем Шрам поднялся на ноги, ночную темноту озарила вспышка - Мустанг ударил по нему огнём в полную силу. Что может быть лучше горящего арестанта, которого ты по-прежнему должна взять живым, когда у тебя под рукой нет ни огнетушителя, ни ящика с песком?.. А мне же больше всех надо, поэтому назад в "Сытого Цербера" за ведром воды побежала именно я. Когда я вернулась, Шрам и Кимбли уже катались по земле, частично сбив пламя, - но воду я на них вылила всё равно, как на сцепившихся псов: стрелять всё равно было невозможно, не рискуя зацепить обоих. Багряный бесхитростно пытался задушить противника, но, похоже, был уже ранен; затем раздался взрыв... ишварцу оторвало руку. Наконец-то он затих, потеряв сознание от болевого шока. - Майор, доставьте его в участок, - устало произнёс Мустанг. Армстронг подхватил безжизненное тело на руки. Рану прижгли, но выглядела она всё равно чудовищно. Эдвард увязался следом, я решила сопроводить их на всякий случай. На полпути Шрам очнулся. Не было даже взрыва - он просто шмякнулся на мостовую вместе с мускулистой рукой Армстронга. И вновь побежал, уже без неё. Эдвард устремился его преследовать, я проорала майору, чтобы он немедленно обратился за помощью для себя и за подкреплением для нас заодно, и пустилась вдогонку Цельнометаллическому - просто чтобы он не нашёл проблем и на свою голову. Военным не привыкать рисковать жизнью, а он ещё мальчишка и к тому же на две четверти уже калека - вот и куда его понесло?.. Почему ишварец остановился, я уже не помню. Мне уже не хотелось стрелять, а хотелось только, вопреки приказу, чтобы он убежал насовсем и больше никогда не показывался, и никому не причинял проблем. Наверное, это Элрик чем-то задержал его. Я догнала его и заглянула в красные ишварские глаза. Близко. Такой выносливости, как у него, не могло быть у человека, - и всё же это был человек. Хотелось сказать: я больше не государственный алхимик, ты всё ещё хочешь меня убить? Видишь, я складываю оружие, давай просто поговорим о том, зачем ты здесь, и зачем ты убиваешь, если этим не вернуть всех тех, кого ты потерял?.. Но, во-первых, рядом уже был Эдвард, а такое говорят только наедине, а во-вторых, я уже давно выросла из таких иллюзий. Это не сработает. Слишком поздно. Поэтому я сказала другое, приставив дуло пистолета почти к самому лбу ишварца: - Вам что, жить надоело?.. Выстрелить в этот момент было единственным способом его остановить. И мне было бы даже несложно это доказать. Меня бы оправдали. Может, даже похвалили. Как там говорил Мустанг? - Я же не должна задушить его голыми руками. Шрам ничего не ответил. Но по его взгляду я уже поняла, что он собирается сделать, - только отпрянуть на достаточное расстояние уже не успела. Убивать он, впрочем, не собирался. Он приложил свою единственную руку к земле, и асфальт вздыбился, отбросив и меня, и Эдварда. Шрам побежал дальше. Мы продолжили преследование, Эдвард приостановился, чтобы вырастить на пути Шрама стену, но тот пробил её, а затем прыгнул в окно какого-то заброшенного здания. Уж не знаю, как, но он столкнулся с Кимбли - почти буквально. А мы двое, не успев затормозить, почти буквально свалились на них сверху. Когда эта куча-мала распалась, Эдвард сориентировался первым и закатал поваленного Шрама в асфальт, так что наружу торчала только голова. Кимбли вырубил его ударом по голове. - Вот и зачем?.. - Зато тише стало. Майор Армстронг уже прибыл с подкреплением. На ничем не примечательной улочке стало светло и шумно. Теперь старшим по званию был Кимбли и взял на себя командование с явным удовольствием. - И как мы его теперь вместе с куском асфальта вырезать будем?.. - я сверху вниз смотрела на обезвреженного, но не сдавшегося Шрама. - Цельнометаллический, вы можете создать саркофаг? - Могу, только он же снова его разрушит, как только очнётся. - Я могу пойти с ним. И не давать ему очнуться. - Если мы будем всю дорогу бить его по голове, мы не доставим его живым, - напомнила я. - Здесь есть медики, - нашёлся Армстронг. - У них наверняка есть какие-то препараты.. - Точно. Седативные, - предложила я. - Двойную дозу. Шрама так и увезли в асфальте. Ни у кого не было сил возвращаться домой, и все подозревали, что на этом всё не заканчивалось и ночь ещё будет долгой, - потому мы добрели обратно до "Цербера", уговорив отдохнуть только оставшегося без руки Армстронга. Солярис тоже была поблизости - и во время задержания Шрама, и в кафе. Я сказала себе, что упомяну о её способностях в отчёте и далее буду действовать по обстоятельствам. Эдвард починил всё то, что пострадало при драках, чтобы не сидеть посреди разрухи. Некоторое время спустя ворвался лейтенант Хавок, затормозил как в невидимую стену, обнаружив перед собой Кимбли, и козырнул. - А где полковник Мустанг?.. - Отсутствует. - Шрам сбежал. Никто этому не удивился. Было бы удивительней, если бы он позволил взять его так просто. - Потери? - Убил четверых. - Может, хотя бы теперь они пересмотрят приказ... Хавок подсел к Солярис и всё дальнейшее время был поглощён общением с ней. Казалось, они были уже знакомы, и, казалось, я даже спросила, где они успели познакомиться, но Хавок не ответил. - Снайпер-сан, что если мне придётся упомянуть в отчёте, что это было вашим предложением использовать лекарства, после чего Шрам сбежал? - Упоминайте. Я и сама скажу об этом, когда буду отчитываться. Я действовала сообразно приказу. - И вы считаете, что это правильно? Скольких он ещё убьёт потому, что нам было сказано взять его живым? Ладно военные - мы знаем, на что идём. Мы отнимаем жизни, и в любой момент жизнь могут отнять у нас. Но он пытался убить Эдварда, которого вообще не было в Ишваре. Получается, он не мстит за своего брата и свой народ, а убивает всех государственных алхимиков без разбора?.. А офицер из вас так себе, подполковник Кимбли. Ставить под сомнение приказы - недешёвое удовольствие. Мы тоже убивали без разбора. Вот только эта взаимность никого не оправдывает. - Я знаю, что только мы виноваты в том, что этот человек сошёл с ума, - проговорила я. - Возможно, теперь его действительно остаётся только убить. Так будет лучше для всех. Очень глупая формулировка, но утешительная. И Кимбли, словно услышав мои мысли и по-прежнему будучи настроен на философию, сказал: - Я спрашивал у вас раньше, снайпер-сан, и тогда вы мне не ответили... Я пойму, если не ответите и сейчас. Но всё-таки: когда вы стреляете - вы испытываете удовольствие? - Нет, я не назову это удовольствием. Удовлетворением - да, пожалуй. Удовлетворением от хорошо выполненной работы. И облегчением от того, что её не выполнил кто-то другой, у кого получилось бы хуже. - Значит, всё-таки удовлетворение... ясно. - Мне кажется, только варвары наслаждаются убийством как таковым. Остальные просто исполняют свой долг. - Мне это всегда казалось ужасно сложным... сконцентрироваться, почувствовать нужный момент, один-единственный, чтобы спустить курок и не допустить ошибки. Как вы этому учились? - Дисциплина и самоконтроль, - я пожала плечами. - Дисциплиной можно достигнуть всего. - Вы, кажется, упоминали, что у вас есть собака. Это правда? - Да. Хаски. - Здорово. Люблю собак. - Полковник надеялся воспитать из него собаку-убийцу. Но ничего не вышло: хаски любят всех. - Собаку-убийцу? Зачем? - По крайней мере, он так говорил. На самом деле он только старается казаться суровым и строгим, будучи очень добрым человеком. - Ещё я слышал, что вы в отпуске. Наблюдательность и хорошая память всегда были полезной чертой Багряного. - Да. Мой отпуск всегда выглядит именно так. - Зачем же вы тогда его берёте? - Я не беру. Мне его дают. - Я вижу, вы по-прежнему защищаете полковника. Ваши отношения сколько-нибудь продвинулись? - Это просто служба. Кимбли посмотрел весьма недоверчиво и затем произнёс: - Вы хороший человек, снайпер-сан. Я не буду говорить, что лекарства были вашей идеей. - Спасибо. Я скажу об этом сама. - Снайпер-сан... можно называть вас по имени? - Да, можно. Я прекрасно понимала, что Багряному просто нужно было заработать очки репутации. Он старался подружиться со всеми, для каждого находил что-то, что ему бы польстило. Но что-то искреннее в его словах определённо было, когда он говорил, что только Цельнометаллический и я за этот вечер никак не пытались пнуть его за Ишвар. Ночь плавно перетекала в утро. За Эдвардом зашёл брат Альфонс и также познакомился с Кимбли. Тот восхищался тому, что оба брата пошли по стезе алхимиков, спрашивал, не обидно ли, что Альфонса наверняка чаще принимают за Цельнометаллического, и почему только Эдвард получил часы государственного алхимика. - Достаточно одного цепного пса на семью. Достаточно. Особенно когда ты в семье одна.
Спасибо всем - Дарку, Ляле, Птахе, Кёрту, Киру, Ванадию - за то, что оно было и было здорово! Снова хочется безыдейной пьянки по FMA, чтоб на всех желающих и чтоб на одной "стороне силы", без мордобоя на кубиках. Ишварского флэшбэка, конечно, хочется особенно, но поскольку там ещё нет многих персонажей - то по времени канона. Где бы только на это время-силы-людей найти, а.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Ещё один Некорректный Ролевой Опрос, чо-т мне понравилось Заходящих сюда игроков в ФРИ тоже касается. Ситуация раз Ситуация раз: представьте, что вы сыграли на игре отличную личку. Отдача со стороны партнёра - дай бог каждому, обе стороны явно получили удовольствие, сложилась красивая история. Но после игры все игроки, включая вашего партнёра по связке, шипперят его персонажа с персонажем другого игрока (потому что их персонажи также взаимодействовали, или потому что игроки общаются по жизни, или потому что персонажи именные и их принято шипперить в фандоме - причина может быть любой). Ситуация два Ситуация два: представьте, что у вас с соигроком имеется красивая история про ваших персонажей (не обязательно про любовь). В то же время у того же соигрока имеется альтернативная история про его персонажа (того же самого) и персонажа другого игрока, не предусматривающая наличия в ней вашего персонажа. При этом время, место и другие особенности истории могут совпадать. Разумеется, каждый имеет право распоряжаться своим персонажем как хочет, и вопроса правомерности не стоит. Вопрос в следующем: нормально ли в таких ситуациях чувствовать, что именно твои ёлочные игрушки фальшивые и ты вроде как немножко самозванец, или кто-то зажрамшись и надо радоваться, что с тобой вообще играют?
А чтобы внести позитива, упру из твиттера флэшмоб. На то, кто из моих персонажей "занят", внимания не обращаем; можно больше одного; по возможности отвечаю взаимностью.
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Кажется, это принято называть Некорректным Ролевым Опросом, но мне, на самом деле, просто нужно сформулировать для себя и узнать, один я такая фиалка или есть ещё. Речь о том, играть ли мёртвых персонажей и в чём разница между ними. Я готов на это в двух случаях как игрок: а) если персонаж исходно мёртв, т.е. "начинается" от точки смерти, в этой точке рождается новая личность. Например, инугами или демон в Аду. б) если игра про Мандос или посмертную Грёзу, где представление о посмертии транслируется каноном/общим фаноном. Ни разу не играл, но гипотетически хочу. О живых персонажах с памятью о прошлых жизнях (подменыши и прочая реинкарнация) и вампирах, которые в своей не-жизни тоже воспринимаются как живые, я сейчас не говорю. В остальных случаях для меня смерть персонажа = выход из игры (опционально - в игротехнику). Персонаж уходит своим путём и не возвращается. Его посмертие может существовать в моей голове (посмертная Степь для персонажей ПД-Бдргрд, "у Мелькора тоже есть чертоги", Авалон etc.), но настолько в ощущениях, что и в текст-то не уложится и тем паче не может быть реализуемо на игре. Я могу отказаться играть в посмертие и точно откажусь выйти призраком. В этом не только есть какая-то профанация окончательности смерти, но это ещё и паршивая судьба (в мире ГП, например, не было прецедентов "ушедших" призраков, и мне кажется, что застрять так - это п@ц). Читать дальше И в двух случаях я готов на это как игротех: а) если это НЁХ а-ля поднятый мертвец/неупокоенный дух/тень отца, когда я не задумываюсь о том, что это существо когда-то было живым. По сути приравнивается к предыдущему пункту а). б) если я - актёр в чёрном свитере для использования игроками во флэшбэках-перформансах. Например: сейчас я изображаю чьё-то воспоминание о покойной матушке, потом - ещё чьё-то и т.д. Изображать воспоминания о когда-то сыгранных мной персонажах я, скорее всего, не возьмусь. От перспективы сыграть небезразличного мне персонажа мёртвым (среди живых) меня начинает потряхивать. Хватило мне одного персонажа, от которого мне досталась только смерть и которого я никогда не сыграю живым. А если он что-то не успел сказать. Даже если это что-то - самое важное. Он дождётся на другой стороне. Возможно, со временем я стану попроще. Возможно, вокруг меня просто слишком много смертей. Но пока это так. Персонаж - не игрушка, он заслужил покой(с).
Я никогда не загадывал быть любимым, Но я загадал любить - и дано просящим. (с)Субоши
Я снова нарушаю хронологию, но отчёты с трёх игр (междусобойчик по FMA был в пятницу, кабинетка Дикты будет сегодня) я напишу потом, а пока вкратце выскажусь как мастер. Идея пьянки в "Цветущей розе" зародилась у меня вскоре после "Зимы в Ферелдене". Потом появились правила по сексономике (плюс желание проверить, сработает ли правило "болтливости после секса" или нужна более жёсткая модель). А потом я подумал, что пить просто так людям будет скучно, но поскольку я всё ещё не умею в детективы, я прикрутил несколько несерьёзных сюжетных линий по классическому принципу "каждый - немного преступник, немного жертва, немного свидетель и немного сыщик". Я зарекался анонсировать игры до того, как будут написаны вводные, но в этот раз меня заставили я обещал и потому рискнул. Не будьте как я, потому что за короткий срок и в условиях пожизнёвой загруженности найти игроков - задача так себе. Без хотя бы одной работницы заведения вся затея не имела бы смысла, но спасибо Дугласу, который нашёл героическую Арту "с опытом игры в бордель и незнанием канона". И, конечно, большое спасибо самой Арте, в которую я вгрузил тонну лора и вводную на две страницы. Эта подстава, когда самая особенная снежинка - не именной персонаж В итоге у меня был восхитительный квест "перепили шестерёнку под отсутствие двух персонажей и вероятность отсутствия ещё двух 50/50, напиши 8 вводных, и всё это за два дня". Внезапно получился чрезвычайно холистический сюжет о том, что всё, что ни случается, к лучшему. Читать дальше - много спойлеров) Если бы Изабела не уронила каменный горшок на голову владельца борделя Харлана (какой детектив без горшка с геранью!), его встреча с Зевраном могла бы закончиться печально для последнего, потому что антиванский храмовник Ритал успел завербовать Харлана раньше; Если бы Каллен не поймал контрабандиста Кинара, его деятельность в Киркволле тоже могла закончиться так себе, потому что он привёз лириум из Тевинтера и намеревался вывезти рабов в Тевинтер же, внедрившись в Клоаку благодаря магическому подполью (магов бы он не тронул, а беженцев и прочих эльфов - вполне). А ещё были непобедимая армада Себастьяна, дополненная Андерсом фреска с изображением Андрасте, украденная Зевраном из хранилища Церкви книга (простите, что каждый раз немножко страдает Себастьян, но он же создан для того, чтобы страдать!) и деньги Фенриса, украденные Мерриль из дома Хоука и потраченные на контрабандный лириум (хорошая девочка прикормила мабари валерьянкой эльфийской травкой, вызывающей полное доверие). Что до милой работницы заведения Идунны, то она была ученицей Харлана и магом крови и проклинала заходящих к ней храмовников насмерть (Ритал тоже закончился об неё). Когда Харлан одержался демоном Гнева и стал почём зря пускать кровь своим работникам на ритуалы, Идунна хотела усыпить его и убить, но курьер, подкупленный при помощи преподобной матери Аврелии, побоялся последствий и поменял между собой два заказа, отчего вино с кунарийским снотворным было доставлено Фенрису. На игре Идунна могла проклясть кого угодно при тесном физическом контакте, и Каллена от этой участи спасло заступничество Себастьяна. А если бы проклятие состоялось, снять его могла бы только магия крови (но Мерриль у нас, увы, не было) либо Справедливость (который показался и так - потому что Андерс случайно выпил афродизиака и дух попытался перехватить контроль). Мне было интересно, как Идунна распорядится знанием о том, где Кинар спрятал большую партию лириума: что победит - сочувствие к магам (Андерсу был нужен лириум для подполья) или нужда в деньгах (Идунна была единственной, кто мог забрать кассу заведения, но и свалить из Киркволла ей хотелось подальше и побыстрее). В итоге прагматичность победила, и платить за лириум будет Хоук, конечно А Идунна планирует выйти замуж за Себастьяна. Вы только вдумайтесь. ПРИНЦЕССА СТАРКХЭВЕНА - МАГ КРОВИ И БЫВШАЯ КУРТИЗАНКА Карл! Также на игре были два артефакта, которые работали с@ка по жизни: Во-первых, зачарованная колода, попавшая в руки Авелин, любая карта в которой могла стать козырной. Но когда Авелин села играть этой колодой, козыри к ней приходили и так. Во-вторых, амулет, который притягивает эльфов, если его носит не эльф - цацка, которую у матери Изабелы спёр тогда ещё молодой Харлан. Фенрис снял его с жертвы герани, потому что амулет был уже ничей и притягивал сам к себе; так же амулет "притянулся" к Зеврану, когда Фенрис поставил его на кон - ставка тоже лишается владельца. Пока амулетом владел Зевран, тот теоретически не должен был работать, но что-то пошло не так, и Фенрис так горячо захотел вернуть свой трофей... (Да, если бы Фенрис и Зевран встретили живого Харлана, им было бы плохонько, потому что амулет вызвал бы сильное чувство "Не знаю почему, но хочу быть с ним". Именно поэтому эльф Джитанн не хотел сбегать из борделя, хоть и мог жаловаться Изабеле на шрамы от ножа, что и привело к применению герани.) Не знаю, каким путём амулет ушёл с Авелин, но теперь она будет пользоваться бешеной популярностью у эльфов... и мне интересно, как они с Изабелой поступят с цацкой дальше. В общем, Марк даже игру про бордель ставит в том числе и для того, чтобы сказать, что даже в мире с отсутствующей гендерной дискриминацией и практически отсутствующей гомофобией существование борделя, которым владеет криминальный авторитет, - это проблема. И немного le fu со стороны разработчиков, что это не показано как проблема. Мастерские выводы вкратце: на "Зиме в Ферелдене" трахались больше, потому что на "Розе" все решали свои проблемы. А поскольку решать проблемы все предпочитают кулуарно (что логично), игра становится точечной, а не общей, - но, к счастью, то, что для игры считается провисом, для пьянки в порядке вещей, потому что можно вдосталь поиграть в карты и кости и потроллить Каллена. Нужно было шепнуть Фенрису, чтобы уведомил меня о перемещении амулета. И, наверное, стоило активнее пинать тех, кто приходил к Хоуку со своими проблемами (кроме Андерса, который свою проблему разрешил быстро, и ему нужно было только подтверждение, что деньги будут), в сторону других персонажей, у которых мог найтись нужный им ответ (но какой же я был тупой и дохлый). А главное: у меня по-прежнему лучшие в мире игроки