Осень в Ферелдене

Когда все нормальные ролевики уже убрали рюкзаки в шкафы, у нас была заснеженная и солнечная ферелденская осень, и было это здорово.
Пятничным вечером Птаха дошивала мне прикид и лепила уши из фольги и малярного скотча, а наутро нарисовала валласлин - красивый и скромный, ибо более раскидистые варианты плохо сочетаются с насморком. Поскольку место в автобусе я прохлопал, меня ждал Киевский вокзал, где я заплутал, и полтора часа почти пустой электрички, едущей через прекрасные пейзажи. На станции Мачихино меня и Шерхана встретил Хильде и проводил через лес до дома, в котором уже почти сутки топилась печь и в сравнении с Винчестером было тепло как в предбаннике. Вскоре прибыл автобус, и самая тёплая комната заполнилась людьми. Я покрасил уши тональником, выданным мне Мэв, а Оги мне их приклеил. Спасибо всем за участие! Ухи оправдали себя и ощущались как родные.
Каюсь, "поймать" персонажа через неделю после Винчестера было непросто. Я спросил у рандома имя, рандом ответил "Фейлар" - пришлось смириться с тем, что оно всё равно напоминает Фенриса и Элькара. Главзло полигона не получилось - я был болеющий зомби по жизни, а персонаж заявил, что он не шемлен, чтобы на кого-либо бросаться просто из-за того, что рожа не нравится. Получился "NPC, которого всегда можно найти на его месте, ткнуть и узнать новости"(с). Зато выжил - потому, что без дела на мороз не высовывался и шемленской политикой не интересовался.
Воспоминания отперсонажные
Я впервые ушёл так далеко от стоянки своего клана - до Кэтскилла, где, как говорили, в лесах были руины эльфийского святилища. В руки клана попал текст, записанный чуть ли не шемленами, в котором сообщалось, что в святилище спрятано зеркало и могущественный артефакт. К этой легенде прилагалась запись древними рунами, которую я не мог прочитать, но взял с собой.
Ранняя метель загнала меня в таверну на самой окраине Кэтскилла. Я потребовал горячего питья и посулил плату к утру - когда, я надеялся, будет достаточно светло, чтобы уйти на поиски руин. Но хозяйка и её приятель-охотник всё-таки хотели видеть деньги вперёд, - как вдруг вмешалась девушка-послушница и попросила для меня пол-стакана горячего вина во славу Андрасте. Об андрастианской щедрости я говорить не стал - пока шемлены не передумали, устроился поближе к огню.
Немного погодя стало ясно, почему трактирщица в эдакой дыре разряжена как на бал: спустились постояльцы в богатых нездешних одеждах и с ними храмовник. Конечно же, иноземцы принялись возмущаться, что в дом впустили дикаря - особенно забавен был храмовник, принявшийся рассказывать, будто это всех чрезвычайно интересовало, при каких обстоятельствах он видел долийских эльфов раньше, и закончивший тем, что не эльфам спорить с храмовническим оружием. Я предложил проверить, чьё оружие сильнее, и он сразу ненадолго притих.
Вскоре в таверне стало людно - судя по шумной радости послушницы, пожаловал тейрн Логейн со своим отрядом. Их моё присутствие не волновало, как и чьё бы то ни было, - они были голодны с дороги и сели вокруг стола. Храмовник - как оказалось, из Орлея - и к Логейну пристал, припомнив ему некое давнее сражение, но тейрн даже не обернулся на крикуна, пока не прикончил свой кусок жаркого, а затем спросил у своих товарищей, не укоротить ли ему язык. Храмовник и это стерпел, но хозяйка попросила меня в обмен на кров и стол присмотреть, чтобы он не учинял потасовок. Мне же не нужна была плата, чтобы быть благодарным и защитить в случае беды, - а вышвырнуть храмовника, если зарвётся, я и сам был бы рад. Тот, впрочем, только говорил много, к делу не переходя.
Метель привела многих других путников, среди которых были эльфийки - и одна из них поприветствовала меня на древнем языке, хотя валласлин у неё не было. Заметил я и эльфа Джарра, который изредка навещал наш клан между своими путешествиями, слушая старые легенды и принося найденные в разных углах света артефакты нашего народа. Его, как было видно, знали все местные шемлены, и с той эльфийкой он говорил как с давней знакомой. Я узнал, что она пришла с Серыми Стражами, и больше ничего мне Джарр не сказал о том, куда и откуда лежал его путь. Я также не стал показывать ему свиток, тем паче что негде ему было выучиться читать руны.
Джарр был удачливым охотником на артефакты, но я понадеялся, что повезёт и мне: мне показалось, что среди пожиток одного из орлейских постояльцев мелькнул амулет, похожий на эльфийский. Как знать, не побывали ли они уже на руинах? Когда все орлейцы куда-то ушли, я начал планировать визит - но почти сразу произошло то, что заставило меня поторопиться. Вошёл шемлен в алой мантии, которого я помнил слишком хорошо. Несколько лет назад с ним столкнулся отряд охотников и разведчиков нашего клана - и всех, кроме меня, он убил, словно играючи; но тогда на нём был плащ Серого Стража. Пока он и его спутники задержались в дверях, я осторожно протолкался мимо расступившихся постояльцев и поднялся на второй этаж.
Комната орлейцев не была заперта. Я вошёл; я никогда не брал чужого и тогда не собирался рыться в вещах, просто осматривался, но ничего не нашёл. Шаги за дверью застали меня врасплох, но это была всего лишь орлейская девушка-менестрель. Впрочем, я её недооценил - она живо приставила мне к горлу нож. Я не мог с ней драться и, хотя тогда ещё не верил, что у неё хватит духу меня убить, бросил кинжал и согласился спуститься вниз - отвечать за то, как глупо попался. Менестрель, - звали её Доминик, - пыталась обвинить меня в воровстве и добилась внимания и хозяйки, и самого Логейна. Тейрн поступил мудро, не устроив публичного разбирательства, а выведя нас в прихожую и выслушав обе стороны.
Советчики, однако, всё равно вмешивались - даже человек в алой мантии, оказавшийся тевинтерским магистром, напомнил, что за кражу полагается казнь, и предложил продать ему меня в качестве раба. Над этим я только посмеялся, но в том, что меня захотят повесить, почти не сомневался. Решив в крайнем случае требовать правосудия поединком, я объяснял, что наверх поднялся погреться да от толпы подальше, а где не заперто - туда, значит, и зайти всякому можно. Напомнил, что барышня с первого взгляда меня невзлюбила, и заверил, что сам никаких обвинений против неё не имею, ведь она меня даже не поцарапала. Позволил себя обыскать - исписанную рунами бумагу оставили при мне, ибо шемленам ценность древних текстов было не понять.
Доминик в сопровождении воительницы из отряда Логейна вернулась в комнату и вынуждена была признать, что ничего не пропало. Логейн рассудил, что для преступления этого не достаточно, но для виду оставил меня под следствием, а потом, без свидетелей, велел вернуть мне кинжал и повторил просьбу хозяйки приглядывать за порядком. Я подтвердил, что слово своё сдержу, - и, как ни хотелось оказаться подальше от магистра, сбегать было бы теперь неразумно. Доверие Логейна было неожиданным, хоть орлейцы раздражали и его, - но, устыдившись своего страха перед призраком прошлого, я решил, что магистр в людном помещении ничего мне не сделает, а тейрн меня в рабы не отдаст.
Когда я вернулся, магистр и храмовник из Орлея были разочарованы, что не полюбуются видом виселицы. Когда магистр продолжил говорить об эльфах, я заметил, как Джарр встал передо мной, словно заслоняя от удара, - и это навсегда врезалось мне в память. А что поразило - так это то, что ферелденцы слушали рассказы магистра о его родине, раскрыв рот, и расспрашивали. Ладно маг, таскавший с собой ручного нага, - но орлейский храмовник удивительно быстро спелся с магистром после того, как меня называл язычником. Шемлены не забывают, о чём говорят, понял я, - они просто всё время врут, даже самим себе.
И пока я наблюдал, шемлены занимались своей глупой политикой - занимались даже тогда, когда к их дому подобралась тьма. Прошёл слух, что на таверну могут напасть - и не разбойники даже, а заражённые некоей заразой. Логейн выставил караулы. Первым событием стало покушение на магистра - говорили, его пытался убить Серый Страж. Я подумал тогда только о том, что если это не удалось Серому Стражу, то мне одному не удастся и подавно - я просто погибну, а у меня есть дела поважней. Но всё же я надеялся найти кого-то, кто захотел бы напасть на магистра вместе со мной, - а Логейн несколько раз меня отговаривал, напоминая об обещании не обнажать оружие без нужды и не желая международного скандала.
Но я удерживался от очередной глупости не ради шемленских властей. И когда я вышел вместе со всеми воинами отражать атаку порождений тьмы, и Рейне, девушка с топором, спросила, почему я плачу долг перед страной, - я ответил, что страна здесь ни при чём. Я просто хотел жить - и в первую очередь из-за этого бок о бок на воротах стояли люди Логейна, Серые Стражи, храмовники и тевинтерские маги. Но силы были неравными, и всё больше людей заражалось скверной. Их отводили и относили в отдельную комнату, куда я не совался и где маги пытались их спасти. Отвратительные следы скверны появились и на лице магистра, но это его, казалось, не беспокоило. Даже когда его за что-то арестовали, он отказался сидеть вместе со всеми и пил за столом вино или чай.
Я был удивлён услышать, что Джарр служит телохранителем у орлейцев - я не мог понять, для чего брать шемленские деньги. Но мне никак не удавалось поговорить с ним без свидетелей, спросить, не ради амулета ли он подобрался к орлейцам поближе, - он то уходил из таверны, то подолгу пропадал наверху. Но только у него я мог бы узнать, доверяет ли он эльфийке из Серых Стражей, чтобы спросить у неё, умеет ли она читать руны. Моя беседа с ней была коротка, и, хоть она была рада, что я не чураюсь её как плоскоухой, я не стал рассказывать ей о зеркале и амулете. А когда нападения порождений тьмы стали учащаться и они чуть было не вломились в дом, стало не до того.
Орлейцы сражаться не выходили, однако предъявили Логейну некую бумагу, которую тот разорвал - и, помню как теперь, при том историческом моменте по меньшей мере четырежды прозвучало слово "задница". Как я пожалел, что под потешными орлейскими масками не видны выражения их лиц! Впрочем, можно было любоваться бессильной яростью трусливого храмовника, который, видимо, держал Логейна за дурака и пригласил его прогуляться в лес. Тейрн согласился при условии, что возьмёт с собой третьего в качестве наблюдателя, - и храмовник незамедлительно взял своё приглашение назад, и у него тут же нашлись неотложные дела наверху. Я после подобрал один из клочков бумаги на память - на нём значилось прекрасное: "пророчицы АндрастЫ".
Мага из Круга, что был с нагом, посвятили в Серые Стражи - уж не знаю, был ли он заражён и пошёл на это от отчаяния, или не желал более жить в рабстве у церкви. Что до рабов, то свою рабыню-эльфийку магистр подарил Логейну, и тот её отпустил - но она, конечно, осталась при нём, и служившая в его отряде эльфийка всё надеялась ей помочь и даже меня просила поговорить с ней. Но мне говорить с рабами было не о чем - между нами не было ничего общего. Я не верил, что она, родившись в Тевинтере, сможет когда-либо превратиться в эльфа. Нет, я не обвинял рабов. Они действительно не виноваты в том, что родились питомцами магистра - как, скажем, корова не виновата в том, что родилась коровой. Это не вина - это судьба, с которой ничего не поделаешь.
И всё же многие жалели рабов только потому, что они были приучены смотреть в пол и отвечать "да, господин". Рейне оставшегося у магистра раба то и дело подкармливала помидорами с кухни. Он не смел ей отказать, и даже мне он начал казаться безобидным и забавным. Он даже заявил своей освобождённой товарке, что магистр разрешил ему на ней жениться и теперь у них будет отдельная комната. Подарил ей помидор. Вот только его никто освобождать не собирался, а его избранницу едва ли отпустили назад в собственность магистра... так я и не узнал, чем закончилась эта романтическая история посреди сражений и смертей.
Ещё одной странностью было изменившееся поведение послушницы Люсии. Девушка, некогда покупавшая мне вина, теперь столкнула меня ногой с нижней ступеньки лестницы, где я сидел. Её подруги переполошились, что она не желает никого видеть, ссылаясь на больную голову, начала краситься и говорит, что в Тевинтере виноград и самая чистая вода. Наверняка это было колдовство тевинтерцев, но для чего?
На нашей стороне были маги, но порождения колдовали тоже, и подбирались в сгустившейся ночной тьме со всех сторон. Дотянулись вурдалачьи зубы до магистрессы из Тевинтера. И зря я не следил за орлейским храмовником даже во время боя. Когда Логейн был тяжело ранен и хотел передать кому-либо свои клинки Андрасте, храмовник попытался подло добить его. Предателя загнали в кусты и прикончили, а Логейна исцелили - исцелить можно было всех, кроме заражённых скверной. Хозяйка трактира тоже была заражена и пожелала пройти посвящение в Серые Стражи, но не выдержала и погибла. Поэтому, когда новоиспечённый Серый Страж-маг сказал, что знает способ остановить нашествие - уничтожить осквернённое зеркало, - я без раздумий предложил ему свой свиток.
Тут же выяснилось, что читать руны может Эруя - эльф-маг из Круга, целитель, сопровождавший отряд Логейна. Мы поднялись в его комнату, он разложил свои свитки, и мы вместе начали расшифровывать записанное заклинание. Мы оба понимали, что с помощью ритуала можно попытаться не уничтожить, а очистить зеркало от скверны, - и так же понимали, что о зеркале уже слышали все, и все жаждали без лишних церемоний разбить его. Шемлены могли попросту убить нас за промедление - и Эруя решил, что если толпа обратится против нас, он не станет защищать зеркало и разобьёт его. Я же колебался. Я пришёл сюда для того, чтобы найти зеркало, а остался... для того, чтобы защитить этих шемленов? Даже тех, кто меня ненавидел? Едва ли - и всё же я не желал идти против них.
Для ритуала требовалось три эльфа - вызвались я, сам Эруя и Серая Стражница, Лаин, - а также некий амулет. Я не был уверен в том, что артефакт действительно находится у орлейцев, но попытаться стоило; глава Серых Стражей поговорил с ними, но безуспешно. Амулет мог за прошедшее время неоднократно сменить владельца - некто неизвестный обокрал орлейцев, обронив на лестнице шкатулку столь демонстративно, словно хотел привлечь внимание к пропаже драгоценностей и отвлечь - от чего-то другого. Но вот маг сообщил, что амулет есть - и мы с переписанным текстом заклинания спустились вниз. Нас встретили скорбные мрачные лица. Эрую обвиняли в том, что он не спас умирающих от скверны, - но что он мог сделать? Раненые порождениями тьмы превратились в вурдалаков, и Логейн вынужден был убить их, - и Джарр, и воительница отряда тейрна. Прости, Джарр, что не заслонил тебя от этого удара. Промедление я не сумею себе простить.
И всё же убивать нас никто не стал - но увязались наружу все, кто ещё мог стоять на ногах. Логейн распорядился, что с нами пойдут только глава Серых Стражей и тевинтерский магистр. Магистр тут же заявил, что пойдёт вперёд, и я насторожился - ведь он мог всё испортить. Я спросил об этом у Логейна, но тот ответил, что мы ничего не сможем сделать с тевинтерским магом. Это было ещё тревожней. Кто обладал настоящей властью и мог приказывать - тот, у кого было больше могущества?..
Мы дошли до руин, среди которых лежало осквернённое зеркало. Мы трое приблизились к нему и поочерёдно прочитали положенные строки. Магистр протянул нам кинжал, который носил при себе, чтобы исцелиться от скверны. Эруя провёл кинжалом по поверхности зеркала, но ничего не произошло. Попытался ударить его остриём - но и это не подействовало. Тогда глава Серых Стражей скрестил над головой мечи Андрасте и разбил зеркало. Всё было кончено. И только сиплое дыхание порождений слышалось за пределами круга света, пока заклинание магистра удерживало их в стороне. Я вернулся в таверну, где на кухне не было никого, кроме Доминик, которая предпочла, чтобы я стоял перед ней и портил ей аппетит, нежели оставлять меня за спиной.
Но жертв стало только больше. Женщины зашумели, что все находившиеся в лесу сошли с ума и начали резать друг друга. Но Логейн вскоре прояснил ситуацию: никакой мистики - снова человеческие отношения. Тевинтерский магистр наконец погиб или был убит, и его бывшие рабы в отместку убили тех, до кого успели дотянуться, и скрылись. Выживших можно было считать по пальцам, но это не остановило шемленов. Разнёсся слух, что орлейцы взглянули на разбитое зеркало и заявили, что всё было сделано не так, как нужно, что теперь начнётся новый Мор - и что они немедленно уезжают. Бегство крыс с корабля разозлило всех - если орлейцы действительно знали, как следует проводить ритуал, то где они были с этим знанием раньше, когда отсиживались наверху? Прозвучала идея - прикинувшись порождениями, припугнуть их.
Но когда вооружённые люди один за другим стали подниматься по лестнице, шутка перестала казаться мне смешной, и я поспешил за ними, предупреждая, чтобы они не трогали женщину. Во мгновение ока оба орлейских делегата были мертвы - казалось, они едва успели подняться со своих мест. Логейн ушёл побеседовать с Доминик, а Рейне принялась мародёрствовать, срывая с трупов браслеты, кольца и маски. Это было настолько отвратительно, что я спустился вниз. Логейн приказал выбросить тела в болото и отнял маски, чтобы никто не догадался, кто убил орлейцев. А в какой-то момент, когда вновь считали живых, Доминик вдруг оказалась рядом - и не шарахалась, а словно не замечала.
Я чувствовал, что не смогу вернуться в клан. Мне больше не было там места. Мне доверили знание о зеркале - а я позволил шемленам вершить его судьбу и безвозвратно уничтожить нечто большее, чем просто магический предмет. Стало одной из нитей, связывающих нас с прошлым, меньше. Одной из нитей, отличавших нас от шемленов, боящихся магии по сей день.
- Теперь будете путешествовать в одиночку? Это опасно. А эльфы - хорошие телохранители.
Сперва она решила, что я издеваюсь. Потом спросила о цене. А я всё ещё не понимал нужды в шемленских деньгах. Слово, данное мной, не продавалось. Крыша над головой и кусок хлеба - вот и всё, чего я ждал. А почему именно она... Что ж, она тоже потеряла всё. И, один раз сохранив мне жизнь, она сумеет удержать её на острие своего ножа получше любых шемленских оков.
Она предложила мне выйти наружу - и, идя впереди в темноте, с удивлением спросила, почему я её не убью. Я удивился не меньше: за что и зачем мне это делать? Только шемлены убивают друг друга из-за пустяков, торопятся умереть и торопятся завершить чужую жизнь. Она ненавидела эльфов - ну и что? Мне тоже много кто не нравился. Но одного я никак не мог ожидать.
- Я ненавижу вас за то, что вы есть. И за то, что вас нет...
Тот, кто ушёл слишком рано, кого было не вернуть, кого я знал так мало - что я мог сказать о нём? Я мог только коснуться её плеча. Обнять. И прижать к себе крепче, позволить выплакаться - не только и не столько ради него, Джарра. Но и потому, что так чувствовал.
А потом мы вернулись и, словно ничего не произошло, обсудили наши планы. Конечно, Доминик нельзя было возвращаться в Орлей - и она уже договорилась с Логейном, что на некоторое время осядет в Ферелдене. Если же здесь действительно начнётся Мор... мир велик, и услуги наёмников пригодятся везде. Поверил ли я ещё за день до того, что ждёт меня впереди? ...Мне и теперь непросто поверить. Зато, похоже, я не зря сумел выжить той ночью.

Самый сильный игровой момент после стоп-игры - умеем, практикуем. Мэв, спасибо! Песню я упру, она отражает всё.

12.10.2015 в 00:37

И всё-таки любому персонажу я найду развитие и цель, даже если он выглядит как бревно с ушами. Простите все, кому недодал, не дошёл, не сделал - и спасибо мастеру, героическим игротехам и игрокам, создавшим живой каноничный мир - мрачный, суровый и непредсказуемый. Логейн [Дарка], Лаин [Той], Эруя [Оги], Джарр [Игнис], и все-все-все, вы прекрасны!
Финал пожизнёвый
Обсуждать игру те, кто не уехал на такси сразу, собрались в самой тёплой комнате, плавно засыпая на диванах в процессе. Я расстелил спальник у печи и забрался туда. Об мои ноги не споткнулся только ленивый, один раз и на руке потоптались, однако я прекрасно выспался, а поутру был напоен противопростудной травой с мёдом и накормлен макаронами. Мастера убрали полигон, мы тем временем очистили стол, помыли посуду и подмели в комнатах, собрались к первой электричке. Хильде проводил нас до станции, и на обратном пути под воспоминания о сыгранном я немного доспал.
А по возвращении я чуть было не остался на вокзале - билет на турникете не сработал. Я наивно надеялся, что меня просто выпустят вручную, и всё, но не тут-то было - собравшийся кворум из трёх контролёрш твердил что-то про то, что билет надо было отсканировать вчера. Я нихрена не понимал и пытался объяснить, что вчера меня здесь не было - я купил билет в оба конца, уехал, а теперь вернулся, только что сошёл с поезда, и всё, что я хочу, - это вернуться домой. Не ночевать же мне на вокзале из-за того, что билет неисправен? Однако ждавших меня по ту сторону ребят заставили купить самый дешёвый билет, чтобы турникет меня выпустил, и только после этого одна из контролёрш соблаговолила объяснить, что-де билет не был отсканирован на станции прибытия. То, что станция выглядела как пятно асфальта посреди чиста поля и турникетов там быть не могло, никого не волновало - оказывается, в таком случае надо было отсканировать на какой-нибудь другой станции, где турникеты были. И весь этот бред не брал в расчёт, что о наличии турникетов на станциях никто понятия не имеет, и что высадка и посадка длятся пару минут - видимо, каждый раз выходя наугад с целью сканирования, полагалось ждать следующей электрички...
Расстались мы на Киевской, и вот я дома - и после некоторых треволнений, о коих позже, мечтаю о здоровом сне.)