В горах у волков вырастают крылья (с) Птаха

Киту год спустя. И горицвет, да.)

Предложка Яндекса говорит мне, что эта песня - из (или про) "Ведьмака". Ничего не знаю про Ведьмака - просто нравится. И пофиг, что песня про конец пути, - того подранка, которым Киту был раньше, и правда больше нет.

#мнекажетсяявижудно-2Вудс Роджерс для Noordkrone. Sorry not sorry.


Бла-бла за персонажейЗанятно, что две почти-последние истории года, Иеронима и Киту, - с перерывом на Хана, Кюхельбекера и Охотника, которые заведомо игрались "не про то", - получились о том, что любовь начинается там, где перестаёшь желать для себя и начинаешь желать для другого. Вот он, истинный игроцкий склероз: по жизни-то я знаю, как это работает, но до персонажа пока-то дойдёт...)

@темы: радио Marcus FM, соседи по разуму, aesthetics, step on thorns, you're a pirate, royal navy

Нет таких фейспалмов Пожизняк ворчательныйПолгода я не мог вывезти коллекции из родительского дома, потому что они хрупкие и вывозить я собирался на машине, а совпасть выходными с отцом крайне сложно. И вот, узнав, что в эти выходные он тоже выходной, я решил, что доколе. И выкроил время с утра воскресенья.
Только выйдя из дома с коробкой под мышкой и позвонив, я узнал, что отец никуда не поедет, так как для машины слишком холодно, и везти коробки мы с матушкой будем на автобусе. А на автобусе я мог их вывезти и полгода назад, и вчера или сегодня, когда у меня не ожидалось бы гостей на носу...

Но в кои-то веки к четырём - объявленному времени сбора - у меня было всё готово: я привёз коробки, пропылесосил, оттёр от пола и стола следы предыдущей тусы, помыл чашки, покормил крыс, вынес мусор, загрузил посудомойку, зажёг свечи и включил альбом Zen Tea Garden. Стихи для Киту я переписал ещё накануне ночью, лиловым линером на серую бумагу. Переоделся. Сел ждать.
Наконец-то я заявил то, что заявлял с самого начала: вечер в персонажах без сюжета, человек на восемь, со стихами. Доехали только Амарт и Айко - ну, время такое: кто-то болеет, кто-то готовится к новому году, у кого-то другие игры, у кого-то - рабочие и учебные завалы. Не то чтобы я этого совсем не предвидел, но всё отменить у меня рука так и не поднялась. Я ждал эту посиделку, как не всякую игру, - потому что у многих истории уже доиграны, а для Киту всё самое интересное только начиналось.
Двое - уже игра, трое - уже толпа. Думал, что напишу эту фразу, когда мы с Птахой соберёмся-таки посидеть вальдмеером, - но вот, написал раньше. Офигенно посидели втроём. Тем самым составом, которым на игре гадали на Судьбу, - потому что Судьба всё ещё отыгрывается Судьбой; любым другим составом почти всё, что было сказано, можно было бы сказать только наедине.
Стихи, как водится, выложу отдельно; извиняюсь, что нарушаю хронологию, - про субботний Трактир "Эмилия" тоже непременно напишу, но позже. Сейчас хочется фиксировать по горячим следам.

Киту. Отчёт отперсонажный. Ворнинг: слэш (упоминается)Год с небольшим назад я вышел из гостеприимного дома на рассвете, так и не сомкнув глаз, и у меня не было ничего за душой; пару месяцев спустя Гин-Ши в самом деле привёл меня к дому кузнеца и, коротко переговорив с ним, оставил меня у него в учениках, пообещав навестить через год и взглянуть на мои успехи. Я верил не всякому слову, но ему поверил - в конце концов, одно слово он уже сдержал.
Мастер был поначалу не в восторге от подмастерья-полукровки, которого нужно было кормить, и первое время я только и делал, что носил дрова и воду, - зато из кузни меня никто не гнал, и можно было и смотреть, и пробовать, и просить показать... Вскоре я начал помогать мастеру с черновой работой, после - брал на себя всевозможные мелкие заказы, и, наконец, смог заниматься вещами действительно стоящими. Год пролетел быстро - и по мере того, как всё больше прибавлялся день, а снег таял, и дороги становились проезжими, я начал ждать.
Учитель отпустил меня в город, когда в чайном доме "Журавль и коршун" собирался поэтический вечер. Там же нередко останавливались путники, и можно было услышать новости и слухи. Уже приближаясь, я услышал из-за дверей смех, который я как будто слышал раньше. Вошёл - у камина сидели Гин-Ши и Ян-Ри, тот самый гадальщик, что гадал нам тогда в гостях у Рю-Э.
- Я не ошибся: знакомые голоса!..
- Помнится, тогда вы уходили вместе, - сказал Ян-Ри.
- Всё так. Но в какой-то момент мы разминулись. - я кивнул гадальщику и взглянул на Гин-Ши: - Ты вернулся!
- Я же обещал. - он встал, как если бы хотел пожать мне руку, но при постороннем сдержались мы оба.
- А я и не сомневался.
- Как твоё обучение?
- Продвигается хорошо. По крайней мере, учитель мной доволен.
- Тебе удалось его очаровать?
- Очаровать - неправильное слово. Но мы поладили, как только он понял, что я действительно хочу работать.
- Вот это правильно.
- И я всё ещё не знаю, чем отблагодарить тебя за это. У меня ничего нет...
- Стань мастером.
- Стану. Обязательно.
Я огляделся и увидел на столике бутылки белого вина.
- Что же мы ещё не пьём за встречу?.. - я передал бутылку и бокалы к камину. - Хоть мы и в чайном доме, пить мы будем не чай. А я на сей раз буду тем, у кого всегда есть с собой штопор.
Прохладное вино разлилось по бокалам и согрело изнутри. Я взял себе подушку и устроился между давними знакомыми, - кто бы мог предугадать, что у меня в Кши-На заведутся знакомые.
- Я как раз просил нашего друга рассказать свою историю, - сказал Гин-Ши.
- Что ж, в ваших глазах я уже не смогу уронить репутацию Семьи Са-Н: вы видели наше... традиционное состояние.
- О, так это состояние ещё не было выдающимся, - оценил Гин-Ши.
- Сколько в тот вечер было Поединков?.. - припоминал я.
- Нормальный - один.
- В Семье Са-Н Поединки, которые прошли бы по правилам, были скорее исключением. Мои родители, - начал рассказывать Ян-Ри, - Ехали встретиться со своими Официальными Партнёрами. Они прибыли первыми, и хотя они не были друг другу наречёнными, несколько часов спустя они вступили в Поединок. Тем, кто прибыл следом, оставалось только смириться с последствиями... Но по-настоящему проблемы Семьи Са-Н начались с меня. Когда я был Юношей, меня порой принимали за Женщину: тонкими чертами лица я пошёл в Мать. И мой Официальный Партнёр - дядюшка тех Л-Фа, с которыми вы знакомы, - как только увидел меня, сказал, что из меня получится хорошая Женщина и дело это решённое.
- Это повод хорошенько отыграться на нём на Поединке, - заметил Гин-Ши. - Хотя бы тренировочном.
- Он отказывался от тренировочных поединков. И всё время, пока он и его свита гостили у нас, все говорили, что я непременно стану Женщиной. Ко времени Поединка я был очень зол. Должно быть, они думали, что от злости у меня будут дрожать руки...
- Иногда, напротив, злость позволяет сконцентрироваться и делает удар точным, - сказал Гин-Ши.
- Видимо, они надеялись на первое, а получилось второе? - предположил я.
- Я был так зол, что украл одно из любимых платьев своей Матери. И вышел на поединок в платье. Длинные рукава мне не помешали... Но затем я сбежал - по-прежнему в платье.
- Ты сбежал вместо Поединка? - удивился я.
- Нет, после.
- Значит, ты оставил своего Партнёра в процессе Метаморфозы? - спросил Гин-Ши.
- Я не говорил, что это было разумным или добрым поступком. Но, говорят, её быстро выдали замуж.
- Быть может, так было лучше для вас обоих, - сказал я.
- Мне всё чаще кажется, что значение знаков переоценено. У моих родителей не совпадало ни одного знака, и всё же они были счастливы. У моего Брата и его Жены все знаки совпали - а их жизнь превратилась в войну продолжительностью в десять лет.
- Десять лет назад мне было бы интересно скрестить с тобой клинки, - сказал Гин-Ши. - Просто чтобы сравнить силу.
- Для тренировки никогда не поздно, - заметил я.
- Но я уже давно не брал в руки меча для этой цели.
Я не стал его расспрашивать и обернулся к Ян-Ри:
- Значит, ты продолжил путешествовать в платье?
- Гадалка, к которой я прибился - точнее, прибилась, - взяла меня в ученицы и поначалу ничего не заметила. Через некоторое время, конечно, пришлось с ней объясниться, и она поставила условие, что пока я учусь у неё, я должна буду выглядеть и вести себя как Женщина.
- Хорошо, что не прогнала, - похвалил я гадалку.
И Ян-Ри рассказал ещё несколько курьёзных историй о том, как его пригласили в качестве учителя фехтования - а затем оказалось, что приглашавшим нужна была гадалка Мэй-Ли, чьим спутником он считался.
- И чем же ты был занят в последний год? - полюбопытствовал Гин-Ши.
- Путешествовал со своим племянником.
- Которым из племянников? Я в них запутался, - признался я. - Старшим?
- Старшим, да. Ки-Аром. Который не настолько слеп, насколько слеп. Я брался вместе с ним за самую разную работу, вплоть до строительства плотины, и никому не говорил о том, что он незрячий. То-то все удивлялись, когда узнавали об этом недели через две... А больше всех удивлялся он сам.
- Я помню, как он сражался, - сказал я. - Сражаться ему это не мешало.
- Но он думал, что мешает. А я просто не оставил ему времени думать: он всё время был занят работой.
- Работа хорошо вправляет мозги, - одобрил Гин-Ши.
- О да! - от всей души согласился я. - Как и дорога идёт на пользу. Значит, он делает успехи?
Мне было бы интересно взглянуть, как Ки-Ар фехтовал теперь - когда ему некогда было думать.
- Он здесь, с тобой? - спросил Гин-Ши.
- Он отправился вперёд, чтобы навестить своих. Говорил, что соскучился по Матери.
- Пожалуй, я тоже скучаю по Матери... - задумчиво проговорил я. - Но в её нынешнем доме мне точно не будут рады.
- Откуда ты знаешь? - усомнился Ян-Ри.
- Я видел взгляд её... нынешнего Мужа. Он смотрел на меня, как... как в прицел арбалета. И ясно дал мне понять, что захочет убить меня при следующей встрече. А поскольку я не хочу убивать Мужа моей Матери, значит, лучше нам не встречаться. Она счастлива, и я... счастлив вполне.
- Или ты можешь сделать так, чтобы перед тобой открывались любые двери.
- Я не гонюсь за славой, - заметил я.
- Ну-у... - снова усомнился Ян-Ри, разглядывая меня с ненавязчивой внимательностью, как умеют только гадатели и кошки.
- Думаешь, слава сама догонит меня?
- Ты выглядишь неплохо для ученика. Какому ремеслу ты учишься?
- Кузнечному делу. И я даже могу кое-чем похвастаться - я взял с собой не только свиток со стихами.
- Можно взглянуть? - спросил Гин-Ши.
- Конечно. - я протянул ему нож: простая деревянная рукоять и лезвие с классическим изгибом.
Гин-Ши положил клинок на ладонь и поднёс к самому лицу - так близко, что, казалось, того и гляди поцелует остриё: я едва не испугался, что он и в самом деле порежется.
- Это очень хорошо! - заключил он, возвращая нож мне.
- От тебя это особенно лестно слышать.
- Ты создал его всего за год?
- За целый год, - посетовал я. - Большую часть этого года я оттачивал мастерство на всякой мелочи и сковал без счёта замков, ключей, домашней утвари, подков... И лишь затем смог заняться клинками. А сколько основ я запорол!..
- За год ты освоил и гравировку? - Ян-Ри в свою очередь повертел нож в руках.
- И её также.
- Я буду знать, к кому посылать своих учеников за мечами.
- До мечей мне ещё далеко. Полагаю, это займёт не один год.
- Я стал мастером за шесть лет, - сказал Гин-Ши.
- Значит, лет через пять, - заключил Ян-Ри, возвращая мне нож, - Если буду знать, где тебя искать.
- Правда, - признал я, разглядывая гравировку, - Мы с учителем так и не сошлись в том, что за зверя я изобразил. Я хотел, чтобы это была росомаха, а он уверяет, что это похоже на суслика.
- Или на водяную крысу, - добавил Ян-Ри.
- Всегда можно сказать, что это какое-то животное из Цветочной Обители, - сказал Гин-Ши.
- Водяной суслик из Цветочной Обители... подходящее имя для клинка, - рассмеялся я.
- С таким именем будет плохо продаваться, - заметил Ян-Ри.
- Не уверен, что захочу его продавать.
- Для меча тоже стоит научиться выбирать имена. Мечи с именами продаются лучше.
Я хотел сказать, что цену мечу сделает имя мастера, а не его собственное, но сказал вместо этого:
- Имя мечу пусть даст его владелец.
- Мечи не любят менять имена, - добавил Гин-Ши. - А лучший меч выходит, когда он закалён на крови своего будущего хозяина. И когда хозяин точно знает, чего он хочет от будущего меча.
- Значит, с каждым новым мечом учишься заново?.. - понял я.
- И полезно взглянуть на заказчика и на его стиль боя, - согласился Ян-Ри.
- Я, например, выбрал для себя клинок длинный и тяжёлый, - сказал Гин-Ши.
- А по тебе и не скажешь: по телосложению ты не тяжелее моего.
Первое впечатление обманчиво. Нередко в самых тонких запястьях скрывается самая большая сила.
- По тому, как двигается фехтовальщик, можно сказать о том, как он привык жить, - Ян-Ри вспоминал манеру поединка Ир-Би, для которого сражения стали обыденностью.
- А что можно было сказать обо мне? - полюбопытствовал я. - Ну, кроме того, что я впервые держал в руках настоящий меч.
- Что ты дорвался, - улыбнулся Гин-Ши.
- Я пока не загадываю, каким будет мой будущий меч, - проговорил я. - Ещё не так давно я не мог и мечтать, что у меня будет меч, тем паче выкованный собственными руками. Раньше у меня были лишь деревяшки.
Я жадно впитывал всё, что говорилось об оружии, а когда наступила пауза, спросил:
- Есть ли кому-то что ещё рассказать - или прочитать, быть может?
- Я пришёл сюда не читать стихи, а слушать, - открестился Ян-Ри.
- Тогда, если не заткнуть меня яблоком, я прочитаю, - не зря же я их переписывал! - достал я свиток.
- О, каллиграфия?..
- Называть это каллиграфией было бы оскорблением для каллиграфии: у меня ужасный почерк. Впрочем, когда я начал осваивать гравировку, почерк у меня несколько выправился, но ненамного.
И, раз уж кончалась зима, - я развернул свиток и прочитал о приближении весны, о конечной бесконечности.
- Ты хорошо умеешь подбирать стихи, - похвалил Гин-Ши, когда я закончил и вознаградил себя яблоком.
- Может быть. Тем, что отзывается, порой выразиться легче, чем собственными словами. Я ведь всё ещё косноязычный лянчинец... - Ян-Ри взглянул на меня укоризненно, и я поправился: - Ну, может, немного одомашненный за год.
- Я и раньше заметил, что стихи, которые ты выбираешь, - о том, как взлететь, расправив крылья, - сказал Гин-Ши.
Значит, он слышал и то, что я читал у Рю-Э?.. Так и есть: оба раза он находился подле хозяйского стола. И уловил то, что от меня самого ускользнуло. "Нам лететь ещё далеко", "Веришь в себя - лети"...
- Что ж, видимо, не все крылья ещё подрезаны.
Помолчали. Ян-Ри листал книжечку стихов, которую взял с полки хозяев чайного домика.
- Ты всё спрашивал, как мы провели этот год, - обернулся я к Гин-Ши. - А что в этот год было у тебя?
- Я был в горах. Знаешь ли ты, что в горах металл порой выходит на поверхность, так, что его можно брать едва ли не голыми руками?
- Да, слышал.
- Самый лучший металл - там, где в землю ударяет молния. А молния - это Гибельное Серебро.
Я вспомнил клеймо на его мече - мече настолько совершенном, что я и теперь, год спустя, помнил этот клинок.
- Учитель упоминал, что вы всё в горах сидите, - отозвался я. - Значит, собираешься осесть?
- Мастера нашей школы уходят в горы, когда им нужно подыскать подходящее место, чтобы поставить кузню. А кузню они ставят, когда собираются взять себе ученика.
Сердце у меня замерло: такого ведь не может быть. По крайней мере - не со мной.
- Вот как, - проговорил я, а Ян-Ри, глядя на меня, понимающе засмеялся, так что я не мог не улыбнуться.
- Что ты смеёшься... я об этом даже не спрашивал...
Я даже не спрашивал - ни тогда, ни теперь - берёт ли Гин-Ши учеников. Потому что учеником такого мастера может стать один из тысячи, а таких, как я, - сотни...
- Ты можешь стать моим учеником, если ты согласен.
- Что за вопрос! Конечно, я согласен.
- Но если ты встанешь на путь Гибельного Серебра, тебе придётся удалиться от мира по меньшей мере лет на пять.
- Что ж, терять мне нечего. Но даже если бы было - я всё равно не отказался бы.
- Мне нравится, что ты по-прежнему сохраняешь этот настрой, - сказал Ян-Ри.
- Какой настрой?
- Что тебе нечего терять. Ты так же говорил и при нашей первой встрече.
- Но ведь в самом деле нечего...
- ...Сказал Юноша в такой богатой одежде, которую я и Мэй-Ли не покупаю.
- Она нужна мне не ради её цены.
- Это хорошо, когда не привязываешься к вещам и можешь оставить их позади. Кто многое теряет, тот многое и обретает.
- Раньше я всё терял и терял... а теперь обретаю и обретаю. Значит, в горы?.. Я никогда их прежде не видел.
- Они холодны и суровы... Но их величие невозможно забыть.
- Потому и хочу их увидеть.
- Ты их увидишь. Но я хочу, чтобы это было твоим выбором, - проговорил Гин-Ши. - Чтобы ты был свободен.
- Я свободен, - ответил я с уверенностью. - Я свободен как никогда. Я, в отличие от меча, менял имя. С того имени, которое мой Отец давал своим... - я не смог выговорить слова "раб", - Своим вещам, своей собственности, на то имя, которое дала мне моя Мать. Мне есть с чем сравнить свободу. И я действительно этого хочу: я уже сказал, что даже если бы мне было что терять, я бы всё равно согласился.
- У тебя талант.
- Если ты так говоришь - я верю. И очень постараюсь тебя не разочаровать. Но...
Неужели всё было так просто? Достаточно одного лишь согласия? И никаких испытаний...
- Но - что?
- Но я же так мало умею.
- Я совсем ничего не умел, когда мой учитель нашёл меня. Ну, только был одним из пяти лучших фехтовальщиков востока.
- Это многое значит! - рассмеялся я. Всё-таки его скромность никогда не перестанет меня восхищать.
- Хорошему фехтовальщику нужно знать многое, - согласился Ян-Ри и принялся перечислять, что именно.
- Фехтованию я бы тоже поучился, - мечтательно проговорил я. - Меня ведь почти никто не учил.
Ян-Ри отошёл к столу, и Гин-Ши спросил:
- У тебя больше нет никаких вопросов?
- Пожалуй, нет. Но из тех баек, которые рассказывал учитель о твоей школе... что из них - правда, если не секрет?
- А что он рассказывал?
- Что ж, раз здесь все свои... - я покосился на вернувшегося Ян-Ри. - Например, он говорил, что мастера твоей школы обходятся без Женщин. Это правда?
- Да, правда. Мастера дают обет не возлежать с Женщинами, не творить Женщин и не желать Женщин.
- Вот как. - я рассмеялся, и смеялся долго - столько, сколько представлял, как буду произносить такой обет, ничем при том не жертвуя. - А мы, пожалуй, удачно обманули Судьбу.
- А всё когда-то начиналось с обета "не отвлекаться на ерунду"? - поинтересовался Ян-Ри.
- Почти. Основатель школы считал, что вся сила сердца должна уходить в руки и в творения этих рук.
- Это не лишено смысла, - усмехнулся я. - Бывало, когда мне доводилось насмотреться на других Юношей, я шёл в кузню и брался за молот.
- Должно быть, у вашей школы нет отбоя от покупателей, - сказал Ян-Ри.
- А найти учеников, напротив, непросто, - добавил я.
- Зато это позволяет отсеять тех, кто не заинтересован по-настоящему. За ними не гоняются бездарности.
Но что-то мне подсказывало, что совсем всё сердце вложить только в работу у меня не получится. Нельзя запретить сердцу быть сердцем. Не разочарует ли это Гин-Ши? И как ему об этом сказать?..
- Я не сразу принял это, - проговорил Гин-Ши, - И пытался обмануть Судьбу. Сможешь ли принять это ты?
- Я принял это уже давно. Если бы я не мог принять то, что я есть... я бы, наверное, ещё десять лет назад повязал камень на шею да шагнул бы в речку. Но я предпочёл жить. И буду жить так.
- У тебя та же проблема, что у Ки-Ара, - заявил вдруг Ян-Ри. - Ты слишком много думаешь.
- Много думаю?..
- Он тоже, как только начинает думать, сразу говорит, что не сможет построить плотину.
- Я смогу построить плотину! - убеждённо заявил я.
- У него с тем, чтобы знать, что он хочет и может, проблем нет, - сказал Гин-Ши, и почему-то эта похвала прозвучала для меня дороже, чем похвала моему ножу.
- Ещё, быть может, впечатление, будто я много думаю, складывается оттого, что я не всё говорю, - заметил я.
- Пожалуй, не всё из того, о чём ты не говоришь, мне хотелось бы знать, - признался Ян-Ри.
- Потому и не говорю, что это никому не захочется знать.
- А чтобы не думать, нужно работать. Когда заняты руки, чёрные мысли не приходят.
- Кузницу ещё понадобится обустраивать, - улыбнулся Гин-Ши.
- Будем работать, - кивнул я.
- Как всё-таки хорошо совпало, - радовался Ян-Ри. - Видать, в том доме и вправду гостит Судьба, только является в разном обличье.
- Мне она явилась в твоём обличье, - сказал Гин-Ши. - Когда выпали те пять карт Судьбы...
- Не уверен, что это моя заслуга, - хитро улыбнулся Ян-Ри. - Но, похоже, Судьба и впрямь существует.
- И пока мне нравится, куда Судьба меня тащит, - сказал я.
- Тащит, или ты сам идёшь? - уточнил Ян-Ри.
- Конечно, иду сам.
- Судьба тебя тащит, когда ты готов умереть, - проговорил Гин-Ши. - Когда тебе больше некуда идти и незачем жить, но вдруг появляется что-то, что даёт тебе силы двигаться дальше, и ты выживаешь ради какой-то цели, - вот тогда можно сказать, что судьба тебя тащит.
- Год назад мне в самом деле некуда было идти, - ответил я. - Впрочем, это не значит, что я всё равно не пошёл бы, просто из упрямства... но не ушёл бы далеко.
- Учитель больше ничего тебе не рассказывал? О нас ходит много страшных сказок.
- Ну, для меня они не страшные. А учителя именно это почему-то занимало больше всего. Хотя, неудивительно: Женщины всегда его занимали, так или иначе... За год жизни в Кши-На я привык, что практически все стихи и песни, которые я слышу, - про Поединок. Было непростой задачей запомнить и записать что-то ещё.
- Не все, - возразил Ян-Ри. - Бабочкам, луне и прочему стихов тоже достаётся.
- Некоторые и про бабочку при луне умудряются написать так, что выходит про Поединок...
- А интересно было бы узнать, кто что видит в одном стихотворении. Получается что-то вроде гадания. Было бы популярно у аристократов.
- Оно слишком зависело бы от уровня мастерства, - сказал я.
И они с Гин-Ши заговорили о том, как по-разному можно изобразить сосну над обрывом. Затем Ян-Ри предложил нам стихотворение, которое я уже слышал прежде:
За ночь вьюнок обвился
Вкруг бадьи моего колодца...
У соседа воды возьму!
- И спросил, какого цвета вьюнок. Я ответил, что тёмно-зелёного: у меня он не зацвёл вовсе. Сам колодец, сложенный из камней, каждый из нас также видел по-разному. В воображении Ян-Ри на листьях вьюнка лежала утренняя роса, отчего они казались почти серебряными, - я же представлял их ночью, когда они выглядели почти чёрными.
Среди нас не было Женщин, если, конечно, не считать Мэй-Ли, которая не захватила с собой карт, - но я всё равно прочитал стихотворение, которое, как мне казалось, было о кши-насских Женщинах: о нежности, покоряющей силу.
- Значит, в Юноше есть и нежность, и сила? - предположил Ян-Ри.
- Должно быть, так, - согласился Гин-Ши. - А затем они разделяются.
- Или не разделяются... - пробормотал я.
- Но не каждый Юноша признается, что в нём есть нежность, - сказал Ян-Ри.
- Ну отчего же... - задумался я вновь.
- Думаю, в этом он признается только своему избраннику, - заметил Гин-Ши.
Я помолчал. Ещё не так давно я сомневался бы, говорить ли при Ян-Ри, - но мы все уже так много знали друг о друге, что дело было даже не в выпитом вине.
- Когда-то Отец хотел, чтобы я никогда не стал Мужчиной и не убил его, - проговорил я медленно. - Это его не спасло: в итоге он сдох от руки Женщины. Но я навсегда остался Юношей...
- Я слышал, лучшие воины в Лянчине - так называемые бестелесные? - сказал Гин-Ши.
- Да. В том и ирония.
Когда Ян-Ри вновь отошёл за чаем, Гин-Ши спросил меня:
- А о том, почему он согласился тебя учить, мастер тебе рассказывал?
- Он упоминал, что ты оказал ему какую-то большую услугу, - ответил я, - И после этого он тебе крепко должен.
- Услугу, значит... теперь это так называется, - усмехнулся Гин-Ши. - Однажды я увидел, как за что-то осуждённый Юноша должен был драться деревянным мечом с матёрым бойцом. В чём его обвиняли - я не спрашивал, только понял, что он невиновен. А у него было два выхода: либо в бордель, если будет послушным, либо быть обрезанным и стать никудышником.
- Да... я слышал, что у вас в Кши-На это так называется, - выдавил я.
- Ну, я и вступился за него и вышел вместо него. А он ещё был недоволен: говорил, что мне самому впору стать чьей-то Женой...
Я фыркнул. Вот и учитель так же говорил раз-другой. Гин-Ши, конечно, был молод - и наверняка выглядел ещё моложе, чем был - и хорош собой, но... первое впечатление по-прежнему обманчиво.
- Тот солдат дрался грязно: норовил и локтем в челюсть, и сапогом в живот... но он проиграл. А тот Юноша - Сыном твоего учителя оказался. Ты, наверное, слышал, что он теперь живёт счастливо, взял себе Жену.
- Слышал, - кивнул я. - И, знаешь, я даже не удивлён, что ты спас чью-то жизнь, после того, как ты спас мою.
- Пожалуй, даже больше, чем жизнь. С тех пор мастер и задолжал мне, потому и согласился о тебе позаботиться и выучить тебя.
- Я тоже обязан тебе больше чем жизнью.
- Ты ничего мне не должен. Я хочу, чтобы ты был моим учеником потому, что сам этого хочешь.
- Я этого хочу. Одно не отменяет другого.
- Мой учитель когда-то спас мне жизнь, когда мне оставалось только умереть. Я даже успел стать Мужчиной: после Поединка моего Партнёра убили лянчинцы...
И после этого он не стал ненавидеть всех лянчинцев, как стал бы любой другой?..
- Я погнался за ними, и мы вместе попали под оползень. Они погибли, а я выжил. Учитель нашёл меня и сказал, что моя жизнь отныне принадлежит ему и он может делать с ней всё, что захочет. Так мне пришлось стать учеником школы Гибельного Серебра.
- Это справедливо, - заметил Ян-Ри.
Нет, это неправильно - когда чья-то жизнь принадлежит другому и он ею распоряжается. А между мной и Гин-Ши оказалось больше общего, чем я мог предполагать.
- А что потом? Это оказалось твоим призванием?
- И да и нет. Но каждый мастер школы Гибельного Серебра должен найти себе ученика, чтобы передать своё мастерство. И я думал, что лучше я заберу своё мастерство с собой в могилу, чем воспользуюсь кем-то так, как это сделал мой учитель... пока я не встретил тебя.
- Я постараюсь научиться всему и не разочаровать тебя.
- Однажды тебе тоже придётся искать ученика.
- Я надеюсь оставаться учеником до тех пор, пока не стану совсем седым, - улыбнулся я. - А потом - я найду того, кому передам мастерство.
Я соглашусь похоронить тебя по меньшей мере через полвека. А лучше - позже. И пусть потом Судьба подарит мне кого-то, кого я тоже смогу спасти - и кто спасёт меня самого от отчаяния.
- Только никогда не пользуйся тем, что кому-то больше некуда идти... Пусть это будет тот, кто так же горит этим ремеслом, как и ты. Кто так же этого захочет, невзирая ни на что.
- Так и сделаю. Я всё ещё хорошо знаю, что такое свобода.
Вино было выпито, и Ян-Ри принёс чайник зелёного чая. Я случайно пролил чай на свой свиток, и чернила расплылись - а я помнил наизусть не каждое слово. К счастью, у меня была копия, а прочитать я всё равно собирался другое стихотворение - не пострадавшее от чая. Нечто вроде той бабочки при луне: когда поэт писал о небесного цвета лепестках, а на самом деле - вовсе не о лепестках.
Дочитав, я увидел, что Гин-Ши сидит окаменевший, как от сильной боли.
- У него были синие глаза, - проговорил он.
- Прости...
- Ты не виноват. Аи-Р... мне кажется, вы с ним могли бы подружиться.
- Наверняка. Прости.
- Мы любили друг друга. Ещё до Поединка, - продолжил он почти с вызовом, но ни я, ни Ян-Ри не выразили никакого неодобрения. А для меня это прозвучало и вовсе вспышкой надежды. Нет, я и прежде знал, что такое возможно. Но никогда прежде не слышал об этом как о любви, а не чём-либо ином, и от того, чьему слову мог бы верить.
Я всё же чувствовал себя виноватым за то, что разбередил старую рану, но молчал, боясь перебить Гин-Ши, когда ему нужно было выговориться.
- Когда мой учитель умер, Аи-Р сказал, что я больше ничего не должен учителю и не обязан хранить обет. И мы хотели... сделать всё как надо. Вступить в Поединок. Не знаю, что было бы, если бы я тогда поддался ему и проиграл...
Вот что задевало меня и в этой истории, и в истории об учителе и спасении. Когда-то я думал, что чернее моей Судьбы не найдёшь. А ведь мне было куда как легче, чем Гин-Ши. У меня была только одна Судьба, и не могло быть иной, - а о том, чего никогда не имел и не мог бы иметь, и сожалеть долго не приходится. Его же Судьба столько раз могла бы сложиться иначе. Он мог бы сейчас быть Мужем и главой Семьи, если бы не лянчинцы; он мог бы стать Женщиной - или погибнуть... Сожаления об утраченном всегда горше, чем о невозможном. И я без раздумий обменял бы своё спасение на то, чтобы на одном из поворотов его Судьба сделала бы его счастливым вместо того, чтобы привести его сюда. Но это было также невозможным, и потому я ничего не желал так же сильно, как того, чтобы однажды он мог не пожалеть о том, что дважды выжил. Если это было вообще возможно.
- Но я победил, - говорил тем временем Гин-Ши. - И в тот же миг он упал замертво... должно быть, молния передалась по воде. Мы пытались обмануть Судьбу, но у нас не вышло.
Я не знал, как разделить его боль, если даже положить ладонь на его плечо было не время и не место. Поэтому просто сказал:
- Я не знаю, что можно сказать... кроме того, что только большое сердце способно вместить много ран.
- А я не знаю, зачем рассказываю вам всё это... Но мне кажется, что именно вы можете это понять.
Я кивнул, а Ян-Ри проговорил:
- Вам тоже нравится, как каждый из нас... не удивляется странностям другого?
- А чему удивляться? - пожал плечами я. - Все здесь странные.
- Ну, на первый взгляд - здесь сидят не такие уж и странные нги. Мастер-оружейник, чьи мечи наверняка стоят очень дорого, но который одет очень просто, хотя опрятно...
Я улыбнулся: учитель тоже ворчал, что мастера Гибельного Серебра гребут золото, а сами ходят в каких-то обносках.
- ...Ученик, который зарабатывает достаточно, чтобы одеваться богато. Впрочем, некоторые мастера заботятся о том, чтобы их ученики не позорили их своим видом.
- И заботятся вдвойне, когда ученик может опозорить одной своей рожей, - подтвердил я.
Мне пришлось поддаться требованиям учителя и откладывать деньги на "выходной" костюм - для таких случаев, как этот, когда он отправлял меня в город. Но мне не терпелось сменить вышитый шёлк на привычную дорожную одежду. И, помимо прочего, за прошедший год я узнал то, что нги действительно смотрят более на одежду, нежели на лицо. Видя наряд "достойного Юноши", многие закрывали глаза на то, что я полукровка. А прочее... тем паче можно было скрыть.
- ...И ничем не примечательный учитель фехтования.
- А кто сидит здесь на второй взгляд? - полюбопытствовал я. Бывший аристократ, вынужденный стать мастером школы Гибельного Серебра? Бывший раб, никогда не надеявшийся подняться так высоко? И ещё один аристократический наследник, выбравший свободу быть тем, кем пожелает?..
- Но, если присмотреться, выдаёт не только одежда, но и манеры, - заметил Гин-Ши.
- Твои манеры ничем не скроешь, - согласился я. - Как и моё их отсутствие.
- Манерам тоже можно научиться. Как и их отсутствию.
- Научиться отсутствию манер?.. - заинтересовался я.
- Например, когда в разбойничьем притоне должен сойти за своего.
- А научиться манерам не так уж сложно, - сказал Ян-Ри. - Например, не тыкать пальцем...
- Если в железную жилу, то можно, - добавил Гин-Ши.
- Я в неё киркой потыкаю, а не пальцем, - проворчал я. - Палец и сломать можно. Но, может, когда-нибудь ты и сделаешь из меня нормального кши-насца.
- Да где ты видишь здесь нормальных кши-насцев... - откликнулся Ян-Ри.
- Пожалуй, это и к лучшему.
- К слову о первом впечатлении, - заметил Гин-Ши, - Меня удивило тогда, что Ир-Би вышел танцевать с мечом. Для меня это привычно: я давно так делаю, чтобы сбросить напряжение...
- Это красиво, - сказал я, вспоминая.
- Это непристойно.
- Но красиво.
- Почему непристойно? - спросил Ян-Ри.
- А ты когда-нибудь танцевал с мечом?
- Да.
- Тогда ты знаешь, каково это - когда вокруг тебя загорается пламя. Когда каждый, кто смотрит на тебя в этот момент, будь то Мужчина или Юноша, хочет выхватить свой меч и сойтись с тем, кто стоит рядом. Ведь танец - это наполовину поединок.
- Это верно, - признал Ян-Ри. - Поэтому в цирках выпускают танцевать с мечом самого красивого Юношу, когда хотят, чтобы всё внимание было приковано только к нему.
- А когда танцует Мужчина, это выглядит неправильным, - кивнул Гин-Ши. - Никто не признается в том, что мог желать Мужчину.
Что казалось мне теперь по-настоящему неправильным - так это отрицать, что Мужчина может быть желанен таким, каков он есть. Это так же глупо, как делать вид, будто, любуясь Юношей, каждый любуется лишь одной стороной в нём - будущей Женщиной.
- Да уж, я тогда после вас с Ир-Би так и не смог заснуть: молота-то у меня ещё не было.
- Извини, - усмехнулся Гин-Ши.
- Отжимания! - порекомендовал Ян-Ри.
Я замолчал, вспоминая ту ночь, и когда моё долгое молчание стало заметным, произнёс совсем другое:
- Я всё пытаюсь вспомнить, когда я понял это впервые...
- Понял что?
- Что Мужчина с мечом также может быть красивым.
- Когда впервые увидел? - предположил Гин-Ши.
- Может быть. Но на ум почему-то приходит совсем другой случай. Когда в крепость - ту, что была последним местом, где мы жили до побега - однажды привели пленного и заставили его драться насмерть с одним из лучших бойцов... А мы с Матерью, конечно, должны были на это смотреть.
Я отвлёкся на что-то, сказанное Ян-Ри, но Гин-Ши напомнил:
- Ты не закончил историю.
- Эта история закончена. Разумеется, тот пленник проиграл.
- Его сделали рабом?
- Нет. Ему позволили умереть.
Почему я вспомнил того Мужчину - словно спрятался за него?..
- Но что-то я слишком мрачен. А время уже позднее - лучше я прочитаю стихотворение, которое оставил напоследок.
И я прочитал - то, что словно было обо мне, от первой до последней строфы.
- Это про Киту! - воскликнул Гин-Ши, поднимаясь.
- Потому и выписал.
Время действительно клонилось к вечеру, и, чтобы не злоупотреблять гостеприимством хозяев домика, мы стали прощаться. Ян-Ри подумывал явиться на турнир в столице, наш же путь лежал на восток, - и если Судьба приведёт встретиться втроём вновь, это будет уже нескоро.
Должен был пройти год, чтобы я начал понимать слова И-Ти о том, что всякий недостаток можно превратить в достоинство, - слова, над которыми я тогда долго смеялся, говоря, что некоторые недостатки невосполнимы. Когда нужно оттолкнуться для взлёта - нет ничего более подходящего, чем дно.
И если Судьба в самом деле существует, и если без всего, что со мной случилось, без всего, что сделало меня тем, кто я есть, я бы не стоял теперь на дороге, ведущей в горы, - то спасибо Судьбе за всё, что со мной случилось.

Итоги и благодарностиВот так и сыграли то, что на игре нагадалось В чём самая большая игровая магия, поскольку я до игры принципиально ничего не вгружал в "гадалку" и карты ложились так, как ложились. И вообще не предполагал, что всё сложится именно так.
Киту весь год ковал почти без перерыва, а когда остановился, подумал, поговорил - тут-то и осознал, что прокачался за это время не только физически. Уверенности в себе, в своём праве на существование и в полноценности этого существования - тоже прибавилось. И если год назад он больше думал о себе и сам нуждался в том, чтобы его за шкирку вытащили из болота, встряхнули и дали почувствовать твёрдую землю под лапами, то теперь он смог понять, что Гин-Ши тоже жизнь изрядно пожевала, и сделает всё возможное, чтобы вытащить и его тоже. Лапищи уже достаточно для этого мощны.
Конечно, Гин-Ши не из тех, кто стал бы что-то навязывать, но Киту - всё ещё Юноша с нерастраченным всем. И хотя Киту пока совсем не представляет, как это делается; хотя он понимает, что всё в мире стремится к естественному порядку вещей, а он никогда эту естественность не заменит собой в полной мере, - думаю, всё сложится само. Спонтанно - в смысле без чётко выраженной инициативы той или иной стороны, как и без попыток отрицания и прочая.
...А ведь Киту - тому, кого Мать назвала Весенним Ветром - имя предстоит менять. В третий и последний раз. И это будет уже новая история. И она мне нравится.

Спасибо Амарту и Айко за то, что добрались! Во-первых, с пятницы мне положительно не стоило оставаться наедине с собой, как-то сразу начинало потряхивать. Это сейчас пошли трудовыебудни и я вошёл в привычный модус "есть работа - работаю". Во-вторых, этот сюжет, как мне кажется, определённо стоил того, чтобы его доиграть.
Гадатели - это такие кши-насские бродячие психотерапевты.) Спасибо Ян-Ри за понимание, за правильные слова, за своевременное снижение градуса пафоса и чертовски импонирующее отношение к жизни. За возможность осознать, что все проблемы - в голове и что "норма" - последний критерий, которым нужно руководствоваться в выборе пути.
Спасибо Гин-Ши за доверие. За веру в того, кто сам в себя не верил. За искренность, на которую способны только самые сильные, за неподдельное благородство и умение видеть в жизни и красоту, и смысл. За то, что не сдался сам и не позволил сдаться, за дорогу, призвание и выход вверх.
Очень всех люблю.
...А у игры, быть может, будет продолжение, которое буду делать уже не я. Так что это может быть ещё не конец.)

@темы: moments of life, friendship is magic, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, стихи не ведают стыда, step on thorns

@темы: moments of life, friendship is magic, гнездование пернатых, я играю в игры на столе, некролог

@темы: радио Marcus FM, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, стихи не ведают стыда, 14 дней в декабре

Фотографировали все игротехи, но за отбор кадров спасибо Северину. Полное йохохо - здесь, я утащил в основном себя - то есть высветлял, высветлял, высветлял черноту до тех пор, пока не проявлялся я. Опознаюсь в темноте по красной бандане, которая чо-т повязалась как на колхознице, а я и не заметил, ну да ладно.
Натюрморт для затравки:
Плюснемного
Великолепные испанцы. И вице-король [Наташа] такая булочка.

А губернатор Вудс Роджерс [Ника] такая зефирка.

Иероним [впс] привёл в пиратское логово Нэнси Осборн [Эмбериза] и Джастина Страйка [Рю] и призывает всех узбагоиться, когда на него направляют несколько стволов.

Опять прекрасные женщины оглушили.

Вудс и Энн Бонни [Ортхильда] целятся друг в друга. Вскоре в него тоже будет целиться толпа.

Тот самый момент, когда Иероним залип на чётки Вудса... их почти не видно, но они есть!

Даже не ожидал, что мы с Вудсом так долго разговаривали. И что у меня была такая причудливая мимика и жестикуляция...

@темы: соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, you're a pirate, портрет в интерьере

ПрелюдияПока у Птахи выходные, я мастерским произволом считаю, что у меня тоже выходные. Поэтому здесь будут появляться фоточки, а работа (благо её обещает быть не так много) и отчёт (а вот он рискует быть объёмнее работы) немного подождут.
Кто неделю назад заново переживал события игры и вновь проникался безмерной любовью к своим игрокам и их персонажам? - This master. Все такие прекрасные
Спасибо за фото Юле Юдиной, спасибо Джулс за то, что мы с ней нашли друг друга! Поймано столько сюжетных моментов, что просто вау. Хочется выкладывать вообще всё, но традиционно дам ссылку на альбом, а сюда сохраню значимое для персонажа.

Для начала - несколько удачных предыгровых портретов. Мама Кьяра [Вэл], хозяин дома Рю-Э [Джемма]:
Дальше?
Ян-Ри в амплуа гадалки Мэй-Ли [Айко] и И-Ти [Нинкве]:

Развесёлый мордобой и "Ну извините, хозяин, но он первый начал!")

Выгнали на кухню - можно посмотреть на всё свысока.

Киту беседует с учителем Юй-Цзы [Ди]. Уютный уголок маргиналов и алкоголиков.

Разговор двух старших представителей семейств. Сай-Э [Рене] пытается понять, в чём подвох, и Я-Зу [Хэл].

И-Ти тоже опознал учителя.

Киту и Кьяра слушают песню Ир-Би.

Встреча считавшегося погибшим отца, Ян-Ми [Веня], с сыном Илем [Ари]. Ни разу не трогательная.

Киту и Шай-Ни [Манькофа]. "А чой-то ты в кружавчиках, а морду мне не бьёшь?")

Госпожа А-Мо [Марта] и её лицо "Ты ничего не хочешь мне сказать, дорогой?"

Кьяра и нож.*--*

Шай-Ни подозревает, что из встречи Официальных Партнёров Ки-Ара [Анориэль] и Ви-Эля [Йаххи] ничего хорошего не выйдет:

Кьяра выходит на Поединок с Ир-Би [Эри]. И исход этого Поединка.

"Не то, что вы подумали": Киту и И-Ти тренируются. Шай-Ни одобряет.

Ян-Ри гадает для Киту и Гин-Ши [Амарт]. "Так не бывает..."

Просто выразительный Юй-Цзы что-то гонит супругам Са-Н:

Милые кружева <3 Ви-Эль и Шай-Ни.

Пожалуй, самый офигенно пойманный кадр. Ян-Ри останавливает Ян-Ми, вызвавшего на Поединок собственного сына. Невозмутимое лицо Гин-Ши также бесценно)

Ян-Ри смотрит на брата осуждающе.

Финал единственного Поединка, который закончится Метаморфозой. Нар [Дари] и Иль.

Прямохождение переоценено(с).

Ещё один выразительный момент между А-Мо и Я-Зу.

Поединок Ян-Ми и Я-Зу. Ян-Ри уже выломал дверь и держится за голову (выламывал не головой).

Братики ^^

П-понимание. Б-без слов. "Дичь какая-то творится. - Ага. - Валим на рассвете? - Валим нафиг!"

А-Мо, её сыновья Ки-Ар и Шэн-До [Мэв], Ян-Ми. Да, я просто люблю мимику А-Мо. "Муж @блан, дети @банутые - дом полная чаша!"

Вечер подходит к концу, Киту переходит на более глубокую посуду и более крепкие напитки.

И - красивое завершение. Гин-Ши и танцы с мечами.


Последнее лянчинское предупреждение о вечере в сеттинге Лестницы из терновника уже в это воскресенье! Завтра заполню сетку, но присоединяться можно в любой момент, даже по ходу!

@темы: соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, step on thorns, портрет в интерьере

@темы: friendship is magic, ролевиков приносят не аисты, 14 дней в декабре

В воскресенье я проснулся после пиратки, пропылесосил и (прочий пожизняк).стал встречать гостей, попутно успевая проораться в дайр, чтобы Иероним временно ушёл с крыши. Птаха выдала мне прикид и кушак, Амарт нарисовал на мне шрам помадой (которая оказалась стойкой, так что потом у меня были красное мыло, красное полотенце и немного красная простыня, но чем только в этом доме людей ни красили). И не то чтобы я на пиратке много употреблял, но Хан в течение всего совета пил чаёк и лишь иногда потыривал разнообразное бухло у братьев. #мамаянемогубольшепить.
Хан остаётся единственным лоялистом, которого я могу понять и сыграть, но когда я думал, что лоялисты - это не так задорно, как еретики, я никогда так не ошибался. Проблем и конфликтов было с горочкой, по ощущению даже больше, чем на первой, общей пьянке. Что говорит также и о том, что мастер качественно накуривает и что у нас сложился классный каст. Контактный зоопарк Императора - лев, волк, ворон... и ангел. А какой великолепный вышел финал! Очень круто было закончить на подъёме и единстве.
Хан троллил папу, троллил Малкадора, троллил наиболее пафосных примархов, но - он любит своих братьев. Всех. Когда брат убивает брата, для него это дико и больно. Но усомниться в присяге для него невозможно, поэтому он будет сражаться. Не за Империю или Терру, которые никогда не будут значить для него столько же, сколько степи родного мира, а за тех, кто был рядом в этот вечер и был готов протянуть руку после сотен лет разлуки.
Джагатай Хан. Отчёт отперсонажный.
Когда я покидал Просперо... то, что осталось от Просперо, - я искал любой способ выйти на связь с кем-либо ещё, и я был услышан. Мы уловили сигнал огромной силы и не совсем ясной природы. Подключаться к нему было рискованно, но это могло быть единственным шансом хоть что-то узнать. Для этого потребовались усилия всех псайкеров на борту. В результате я просто шагнул в помещение с, по ощущению, планетарной гравитацией и увидел перед собой братьев, стоявших друг напротив друга. Похоже, я вломился незваным посреди разговора, поскольку все замолчали и уставились на меня.
- Хан...
- Приветствую вас, братья. - Русс стоял ближе всего ко мне, и только опасения прервать контакт удерживали меня от того, чтобы потрепать Волка за шкирку. - Волк... у меня есть к тебе пара вопросов. Во-первых, какого чёрта? И во-вторых, почему на руинах Просперо я спотыкался о трупы волков?
- Джагатай Хан. У меня тоже есть к тебе вопросы, - прозвучал знакомый голос из-под узорчатого капюшона. Точно, это же папин псайкер. Есть вещи, которые не меняются. Как там его звали?.. Точно, Малкадор.
- Погоди. Пусть сначала он ответит. - я уставился на Волка, но тот только развёл руками, косясь на псайкера. - Ну ладно, ладно, уступаю.
- Джагатай Хан. Мы не видели тебя с самого триумфа Хоруса.
- Он всегда так медленно говорит? - уточнил я. - Да? Что ж, хорошо.
- Где ты находишься? И как тебе удалось выйти на связь?
- Я нахожусь по дороге с Просперо. А выйти на связь я смог благодаря выжившему псайкеру, которого подобрал там. Да и мои шаманы не пальцем деланы.
- Что ты делал на Просперо?
- Я получил сообщение от Волка и прибыл туда. Но Волка, к счастью для него, там уже не было, зато я встретил Магнуса...
- Ты говорил с предателем? Он жив? - это уже спрашивал Жиллиман.
- Не совсем. Он называет это ментальной проекцией.
- Но для ментальной проекции нужно, чтобы тело было живо.
- Полагаю, Магнус достаточно силён, чтобы обходиться без тела. Вы называете его предателем, а он меж тем утверждал, что это Император предал его, когда послал Волка его убить. Ещё я встретил Морти...
- Мортарион был на Просперо? Что ему было нужно?
- Вероятно, то же, что и мне. Но он нёс какую-то хрень, и я послал его подальше.
- Что именно он говорил?
- О том, что Император нас обманывает, что-то о силе, о знаниях...
- И ты не убил его? - спросил Корвус. Я взглянул на него с удивлением.
- Он мой брат.
- Значит, у тебя на борту псайкер из легиона Тысячи Сынов?
- Технически он не из легиона. И теперь это мой псайкер.
- И ты уверен, что он не предаст тебя?
- Если он станет опасен, я его убью. Но без него - и Угэдэя - меня бы здесь не было. А мне очень хочется узнать, что происходит. Пока я понял только то, что Магнус - предатель. И, в отличие от вас, рад видеть вас всех живыми.
- Мы рады тебя видеть, Хан, - сдержанно изрёк Сангвиний. - Но в это сложное время, когда мы не знали, кто из нас ещё жив и не оступился...
- Я тебя тоже, братик, - улыбнулся ему я.
Корвус шагнул вперёд и бесцеремонно пощупал меня за плечо:
- Ты материален!
- Ну да. Мы все можем обняться.
Он проделал то же самое с Сангвинием.
- Мы все материальны! Каким-то образом удалось создать единое пространство. Как вы этого достигли?
- И это сейчас самое важное?.. - удивился я. - Ну, раз у нас столько вопросов друг к другу, - может, уже сядем, выпьем и зададим их?
В ногах правды нет, так что я первым подал пример. Жиллиман, Сангвиний и Леон сообщили, что использовали для связи маяк, свет которого поначалу приняли за свет Астрономикона. Всё, что я понял, - что это было ксенотехнологией, о происхождении и свойствах которой они понятия не имели.
- Вы не знаете, как это вообще работает? И вы запрещали Магнусу ковыряться в носу?..
Выяснилось, что это не единственная новость: эта троица умудрилась захватить и упустить Кёрза. Теперь они не знали, где именно он находится, - где-то в пределах планеты Фарос, на которой они высадились для изучения маяка и которую, как они думали, он не сможет покинуть. Я подозревал, что они его недооценивали: судя по тому, что они рассказывали, - а у них не было резона преувеличивать, - он проявил чрезвычайные живучесть и ловкость. Я не мог не восхищаться Кёрзом - и Малкадором, наглым настолько, чтобы требовать от примархов ответа, в достаточной ли безопасности фаросский маяк, чтобы Кёрз не мог использовать его в своих целях.
- А этот дед начинает мне нравиться, - одобрил я.
- ...Прредатель Конррад Кёррз обрратился прротив своих брратьев... - чеканно рычал Робаут, и мне положительно требовался переводчик с пафосного на человеческий, в противном случае я понимал его через слово.
- Всегда-говорри-именно-так-тебе-очень-идёт! - поддержал его я.
Но им всем было не до шуток, и мне это не нравилось. Очень не нравилось. Ещё мне не нравилось, что Кёрза намерены были уничтожить. Без приказа Императора, как рядового врага.
- А Император, вообще, в курсе ситуации? - поинтересовался я.
- Император слышит всё, что здесь говорится, - веско сообщил Малкадор. - Каждое ваше слово.
- О. Здравствуй, папа, - воззвал я к потолку. - Ты ничего не хочешь нам сказать? Я соскучился. Нет? Совсем ничего? Ну ладно.
А у тех, кто подключился не с Фароса, а с Терры, главной головной болью был не Кёрз, а Марс. Марс их угораздило потерять целиком - не в навигационном, а в политическом смысле. В шайтан-машинах я понимал меньше всех, но уяснил, что виновен некий поразивший адептус механикум скрап-код - нечто вроде вируса, только порождённого варпом. Среди нас присутствовал изгнанный с Марса генерал-фабрикатор, периодически вставлявший комментарии, содержавшие цифры и проценты. Судя по низкой процентной вероятности сохранить Марс, оптимист из него был так себе. К нему обращались как к представителю Марса. "Вы теперь Марс"... Марс сильно изменился.
Марс ещё не уничтожили, видимо, только потому, что хотели забрать с него технологии, - хотя какая польза кроме вреда могла быть от технологий, испорченных варпом?.. С надеждой смотрели на Жиллимана и компанию, которым вроде как один раз уже удалось победить скрап-код. Но, похоже, о том, как у них это получилось, они тоже толком не знали.
- А что у нас с крупнейшим архивом всевозможных знаний?.. Ах да, - заметил я.
Лион и Робаут грызлись за оборону Фароса. По мнению Льва, нельзя было уводить силы с этой планеты, а следовало бороться с врагами на том месте, где они оказались. Вот только разделяться, когда предполагалось, что основной удар предателей будет направлен на Терру, не казалось разумным. А если он боялся, что маяк попадёт не в те руки...
- Когда вам придётся покинуть планету, маяк нужно будет уничтожить, - сказал я.
А Лев был молодец: оказалось, какие-то ценные технологии он по незнанию передал Пертурабо. А Пертурабо также оказался в числе предателей - и был единственным среди них, кто мог использовать эти технологии по назначению.
По всему выходило, что все братья, которых не было с нами, или погибли, или стали предателями. Возглавлял предателей Хорус. Я всегда говорил, ещё с самого его возвышения, что он хитрый сукин сын, но кто бы меня слушал! Я спрашивал о судьбе остальных. Но когда Корвус сказал, что Вулкан мёртв, Робаут перебил его:
- Вулкан жив!
- Но как это возможно?!..
Рассказали, что Вулкан в буквальном смысле упал с неба - вывалился из телепортационной аномалии неведомо откуда и прошёл через верхние слои атмосферы, что смертельно даже для примарха. Нашли лишь обгорелый доспех с частицами плоти, но тело Вулкана восстановилось, а разум помутился. Вскоре его нашли с торчащим из груди копьём неизвестного происхождения. Слишком много всего неизвестного...
- А вы уверены, что это по-прежнему Вулкан, а не что-то ещё? - уточнил я.
Предполагали, что его мог пытаться убить Кёрз, но что если Вулкан после мук возрождения и в ужасе от того, во что превратился, сам искал смерти? Его поместили в саркофаг, и это показалось мне особенно жестоким. Зачем насильно продлевать существование того, кто должен был погибнуть?..
- Я правильно понимаю, что он хотел убить себя, а вы заперли его и не позволяете ему это сделать? Брр.
Также оказалось, что помимо Кёрза был захвачен последний Громовой Воин. Именно его психическую силу использовали для функционирования Фаросского маяка. Как бы между делом Жиллиман обмолвился, что, поддерживая маяк, Громовой Воин начал терять рассудок.
- И вы не сказали об этом раньше?! - поразился я. - Вы говорили, что не знаете, на что способен маяк, а теперь говорите, что он сводит с ума?!..
Оставалось надеяться, что псайкеры, позволявшие мне пользоваться каналом связи, не пожертвуют ради этого рассудком.
Когда речь зашла о Магнусе, который учинил - дистанционно! - немалые разрушения на Терре и привёл отца в ярость, я снова вступился за него:
- Он сказал, что хотел предупредить отца о предательстве Хоруса. Именно от Магнуса я в первый раз узнал, что Хорус - предатель.
- А он не мог предупредить как-нибудь по-другому? Он нарушил запрет Императора.
- Нет, не мог. Он хотел сообщить как можно скорее.
- А если он нарочно хотел ослабить защиту Терры? Ты что, веришь предателю?
- Может, и так, - этого мы уже никогда не узнаем.
- Ты ведь знаешь, что это Хорус сказал мне убить Магнуса? - спросил Волк.
- Нет. Магнус был уверен, что приказ отдал Император. Но как ты мог поверить Хорусу?!
- Хорус ещё был Верховным Воителем и мог передавать волю Императора. А Император уже тогда назвал Магнуса предателем.
- Но он же твой брат, - с укоризной напомнил я.
Я понимал, что в сожжении Просперо виноват не Волк, а Хорус. Натравить братьев друг на друга, чтобы убить одного и ослабить другого, - как это на него похоже! Но я не мог понять, почему за ним шли другие братья.
- Почти половина... Что мы упустили? - бормотал я. - В какой момент всё пошло не так? Как мы могли не заметить, что наши братья отдаляются от нас? Я отсутствовал слишком долго...
А более всего раздражало промедление. Император молчал, а братья не могли и шагу ступить без его слова. Корвус стремился восстановить свой легион, поскольку, как я понял, почти все его сыновья погибли в бойне на Истваане, когда Кёрз и перешёл на сторону Хоруса. Но я не мог взять в толк, почему он не мог без разговора с Императором пополнить свой легион новобранцами. У каждого из нас была своя планета, и каждый действовал на своей земле самостоятельно.
- Видимо, отец занят и ему не до нас, - резюмировал я. - Мы должны быть готовы к тому, что, возможно, нам придётся оборонять Терру без его приказа.
- Ты готов пойти против воли Императора? - спросил Лион.
- Для того, чтобы защитить самого Императора и Терру? Да. И я готов буду ответить перед ним за это, если он будет недоволен. Если кто-то не готов - может не присоединяться.
- Это опасные слова. Мы их уже слышали. Ты уверен, что хочешь сказать именно это?
- Конечно, сейчас самое время придираться к словам, - не выдержал я. - Если Император скажет мне по той или иной причине не оборонять Терру - я, конечно, приму его волю и отступлюсь. Но если он не скажет вообще ничего, то между тем, чтобы оборонять Терру, и тем, чтобы её не оборонять, я выберу первое!
Рогал Дорн вовремя положил мне руку на плечо:
- У меня есть приказ от Императора приложить все усилия к обороне Терры, и я могу от его лица обращаться за помощью к своим братьям.
- Ну, раз есть приказ, тогда и говорить не о чем, - ободрился я. - Вот только от моих ребят не слишком много пользы на стенах.
- Как и от Воронов. Как ты смотришь на то, чтобы объединиться с ними и атаковать предателей ещё на подступах к Терре? Твой легион славится скоростью, а Девятнадцатый - скрытностью и диверсиями.
- Это хорошая идея, - кивнул я. - Я сам собирался это предложить.
- Но согласишься ли ты на то, что Вороны будут временно командовать твоими десантниками?
- Не командовать, - поправил я, - А советовать и направлять. Мы не так хорошо сведущи в тактике и стратегии, как Вороны, потому очевидно, что планировать операции будут в первую очередь они. Но почему я мог бы быть против?
- Некоторые другие братья посчитали бы, что это задевает их гордость. Рад, что ты не таков.
- Это глупо, - удивился я. - И сейчас не время для гордости.
- Корвус, - окликнул Дорн, - Твоих сыновей осталось немного...
- Но каждый из них стоит сотни. И я смогу быстро подготовить новобранцев.
- Я знаю. Но я хотел предложить тебе сражаться вместе с легионом Белых Шрамов.
Мы отошли в сторону от братьев, продолжавших о чём-то спорить и что-то обсуждать.
- На один отряд Белых Шрамов будет приходиться один Ворон. Твои сыновья будут готовы руководить операциями?
- Сработаемся, - пообещал я за нас обоих.
Наконец всё сдвинулось с мёртвой точки. У меня появилось место в происходящем и определилось дело, каким бы непривычным оно ни было. Но Корвус по-прежнему упирался в необходимость разговора с отцом. Видимо, у него были действительно важные вопросы, поскольку он без устали осаждал Малкадора.
- Я обещаю вам от лица Императора, - сдался Малкадор, - Что он будет говорить с вами, и довольно скоро.
- Если "скоро" - это так же быстро, с какой скоростью ты говоришь, - заметил я, - То это может быть и через тысячу лет.
- Нет, это действительно скоро.
- Что ж, это обнадёживает.
Робаут зашёл ещё дальше, усомнившись в том, что Малкадор в самом деле говорит от лица Императора, и требуя доказательств. Я устроился поудобнее и взирал на это с печалью. Не так давно я даже представить не смог бы, что все мы перестанем доверять друг другу. Нам и прежде регулярно приходилось иметь дело с тем, с чем мы никогда не сталкивались прежде: иные миры, иные человеческие культуры, ксеносы и прочие угрозы, аномалии, феномены порой необъяснимые, никем из нас, кроме разве что Магнуса, не изученные и не постигнутые до конца, - но сражаться со своими же братьями... столкнуться с этим я не желал больше всего, и вот это стало реальностью.
- А чем ты, Хан, занимался столько лет? - продолжал цепляться ко мне Лев из своего уютного угла.
- Тем же, что и вы, только на дальних рубежах Империи. Путешествовал и сражался.
- И тебе не встречалось ничего необычного?
- Ничего такого, что было бы нам полезно. Кроме Альфа-легиона, атаковавшего меня.
- Почему ты не хочешь делиться подробностями?
- Потому что у нас нет времени на то, чтобы развести костерок и травить байки из походов!
- А без костерка никак нельзя?
- Ну какие же байки без костерка.
- Хан, - предложил Корвус, - Не расскажешь ли ты до конца, с чем ты встретился на Просперо?
- Я уже не раз начинал об этом рассказывать, но меня каждый раз прерывали.
- Может, в этот раз дослушают.
- Вот увидишь, я опять не договорю. Но так уж и быть...
Я не стал ещё раз говорить о том, что видел на Просперо трупы волчьих мутантов. Братья и так готовы были всё бесконечно усложнять, и лишние претензии к Волку были нам ни к чему.
- Так вот, на чём я остановился? Я прибыл на Просперо, потому что получил сообщение от Волка - краткое, через помехи, - дескать, Магнус предатель и я его убил. Разумеется, я устремился туда, но нашёл только руины, по которым бродил Магнус - вернее, его ментальная проекция.
- И о чём вы говорили?
- Как я уже упоминал, он сетовал, что хотел предупредить отца о предательстве Хоруса, а отец за это отправил Волка убить его.
- Значит, хотя бы с ним нам не придётся сражаться?
- Не знаю. Либо он останется в стороне, либо... мы ещё увидим его в боях за Терру.
- На нашей стороне?
- Боюсь, что нет. Он всё-таки очень сильно обижен на Императора. Когда он стал говорить совсем уж неподобающие вещи об отце, я пригрозил ему, что возьмусь за меч, и он исчез.
- Ты не допускаешь, что в его словах могло не быть ни одного слова правды?
- Допускаю. Я равно допускаю и то, что он мог не знать всего и прискорбно ошибаться, думая, что отец велел его казнить, и то, что он мог соврать мне, чтобы склонить на свою сторону. Это уже не важно.
- Да нет, это важно, - Лев нашёл себе новую жертву. - Скажи мне, Русс, какова была формулировка приказа? Император говорил тебе убить Магнуса?
- Нет, он велел захватить его и доставить на Терру. Уничтожить Просперо мне посоветовал Хорус.
- Значит, ты нарушил приказ Императора?
- Волк ошибся, поверив Хорусу, - вступился я, - Но каждый из нас может ошибиться. У меня нет к нему вопросов. Это Хорус убил Магнуса, стравив между собой двух братьев.
- Следует помнить, - добавил Дорн, - Что Хорус всегда обладал огромной силой убеждения.
- Это называется харизма, - мрачно уточнил я.
- А Императору известно о том, что его воля не была исполнена? - не отставал Лион.
- Если бы Император хотел меня покарать, он бы уже это сделал, - сказал Волк.
- Императору известно всё, - вмешался Малкадор. - Ты сомневаешься в справедливости Императора?
- Сейчас, когда каждый из нас на счету, - говорил я, - Было бы неразумно наказывать Русса за его чрезмерное усердие. Его верность Императору не подлежит сомнению. А вот Хорусу, когда встречу, я оторву голову.
- У каждого из нас есть счёты к Хорусу...
- Я тоже виноват, - внезапно признался Волк. - Я был зол на Магнуса. Не знаю, что на меня нашло.
- Хорус умеет пользоваться нашими чувствами в своих целях. Впредь мы будем осторожней.
- Ты не договорил, - напомнил мне Корвус. - Продолжай.
- Я же говорил, что меня не будут слушать. Что ж, я почти закончил. Спустя некоторое время после того, как Магнус исчез, на Просперо высадился Мортарион. Выглядел он так себе.
- Хуже, чем раньше? Разве это возможно? - Корвус показал мне голографический портрет.
- Пожалуй, несколько хуже, - я тоже думал, что хуже уже некуда.
- Говорят, - заметил кто-то, - Что ренегатов на самом деле ведёт не Хорус, а Лоргар. Быть может, его просто используют.
- Не всё ли равно, одна голова или больше? Мы будем сражаться со всеми.
- Эффективнее рубить голову, а не руки, - заметил генерал-фабрикатор.
- Имеем ли мы дело с Хорусом или с Хаосом, или Хорус и Хаос - это одно и то же?..
- Мы слишком мало знаем о Хаосе, - посетовал я.
- Быть может, борьба с Хаосом - и есть та задача, которой всецело посвятил себя Император? Потому он и не отвечает нам? Иной настолько же важной задачи невозможно себе представить.
Малкадор не отрицал. Значило ли это, что мы были близки к истине?
- Значит, отец занят головой, а нам остаётся рубить руки.
- Или щупальца, - усмехнулся Корвус.
Продолжалось время восхитительных историй. Робаут, Сангвиний и Леон сказали, что должны ещё кое-что рассказать. Лица у них при этом были... виноватые.
- Кое-что покруче ксенотехнологий? - восхитился я.
И в самом деле покруче. Начали они издалека: как их отрезал от остальной Империи мощный варп-шторм, они не получали ни одного сигнала и начали сомневаться, осталась ли Империя вообще. Уже неплохо, правда? Дальше - больше: Робаут быстренько принял решение объявить систему Ультрамара "Империей Секундус", а Сангвиния сделали её регентом. По разные стороны зала мы с Волком переглядывались с одинаково охреневшими лицами.
- А губа не дура, - только и смог выговорить я.
Сангвиний заверил, что как только они получили сигнал с Терры, "Империум Секундус" перестал существовать за ненадобностью, а титул регента перестал что-либо значить. Ещё бы он не перестал!
- Папа игрушки отобрал, - я им даже посочувствовал. Они сомневались в лояльности каждого, кого встречали, и при том сами могли усомниться в незыблемости Империи. Тяжело, наверное, жить, когда нет ничего, в чём ты не мог бы усомниться!
Всех, разумеется, занимал вопрос, как к прецеденту отнесётся Император. И снова роль посредника выпала Малкадору. Он сказал, что проступок простителен, поскольку братья не имели подтверждений того, что Империя не погибла.
- Как говорят умные ребята вроде Магнуса, - заметил я, - В доказательствах нуждается не отсутствие чего-либо, а наличие чего-либо. Какой-то там закон логики.
- Полагаю, вы все получили ценный урок, - резюмировал Малкадор.
Не прошло и нескольких минут, как Жиллиман и Леон поцапались снова.
- Они ещё не поубивали друг друга только потому, что с ними был ты?.. - спросил я у Ангела, и он только устало пожал плечами.
- Ты можешь доверять хотя бы тем, кто находится здесь? - спросил я Леона.
- Нет. Ты слишком долго отсутствовал, чтобы я мог доверять тебе.
- Разве я давал тебе повод усомниться?
- Другие также не давали повода, но предали. К тому же некоторые твои слова...
- Слова ничего не значат. Свою верность я докажу действием, когда мы будем сражаться на Терре.
- Сражаться?..
- Плечом к плечу, разумеется. Я не поменяю сторону, Леон. Я присягал Императору. Верность своей судьбе является на моей родине величайшей добродетелью.
- Судьбы не существует, - откликнулся генерал-фабрикатор. - Есть только наши действия и их последствия.
Я не стал спорить с машиной. У него, может, и нет судьбы, а есть программы. А некоторые из нас предвидели свою судьбу. Какой бы она ни была.
У Волка, когда он убедился, что больше никто не винит его за то, что он поддался обману Хоруса, также возник вопрос к братьям - в первую очередь к Сангвинию: куда делись его Волки, которые были направлены в чужие легионы.
- Для чего ты их направил? - полюбопытствовал я.
- По приказу Императора. Для наблюдения за соблюдением Никейского эдикта.
- Что-то ты всегда крайний, - вот ему я посочувствовал вполне искренне.
- Ещё бы. Я же Палач Императора.
- И ко мне прислал бы? - спросил Корвус.
- Если бы приказали.
- И ко мне? - я живо представил себе Волков в посудной лавке... воспоминания о Просперо были ещё слишком свежи.
- Тебя они не догнали бы.
Когда Корвус упомянул, что не погиб на Истваане только потому, что его сыновья вытащили его, нарушив его же приказ, Лев удивился снова:
- Твои десантники позволяют себе нарушать твои приказы?
- Если бы не они, нашего брата сейчас могло бы и не быть с нами, - напомнил я.
- На старой Терре говорили, что хороший солдат исполняет приказ, идеальный - знает, что нужно делать, - добавил Жиллиман.
Сангвиний рассказал, что его также спас один из его солдат, получивший видение, и также вопреки приказу.
- Надеюсь, он был наказан? - поинтересовался Леон.
- Он получил взыскание.
- Но, выходит, он был псайкером? В твоём легионе есть псайкеры?
- Раньше у него не было подобных способностей. И он даже не был космодесантником.
- И мои сыновья получили видение, - сказал Корвус. - После Никейского эдикта псайкеры стали служить как обычные десантники, но их способности не исчезли.
- И что плохого в псайкерах? - заметил я. - Это просто способность, вопрос лишь в том, как её использовать.
- И она есть в нашем генокоде, - добавил Корвус. - Моя возможность становиться невидимым - тоже её проявление. Как и пророческий дар Сангвиния.
- Именно. Отец не вложил бы в нас её, если бы она была злом.
- Не пора ли пересмотреть Никейский эдикт, раз мы всё чаще сталкиваемся с необходимостью его нарушения? Что думает об этом Император?
- Это потребует ещё одного совета, - изрёк Малкадор.
Блестяще. У нас война, и пора принимать срочные решения, а у них совет.
- Который соберётся ещё через тысячу лет? - уточнил я.
- Но сейчас, ввиду чрезвычайного положения, воля Императора такова: псайкеров вновь позволено использовать.
- Ещё до решения совета? - Лев, казалось, не верил своим ушам. - Но каковы пределы, в которых можно их использовать?
- Думаю, ты сам поймёшь, когда псайкер действует тебе на пользу, а когда нет, - подсказал я.
- А где грань между лояльностью и предательством? - внезапно спросил Лев. - Как её определить?
- Грань проходит по верности Императору, - удивлённо ответил я. - Ты либо верен, либо нет.
- Может, направить в легионы наблюдателей?
- Только не моих Волков, - поспешно открестился Русс.
- А кто будет сторожить сторожей?.. - риторически поинтересовался я.
- Как насчёт Сестёр Безмолвия?
Я живо представил себе Сестёр, пытающихся найти общий язык с моими шаманами. Картина выходила трагикомическая.
- Попали мы с тобой, - констатировал Волк.
- Мы попали ещё при рождении, - ответил я.
- Сёстры Безмолвия могут ограничивать возможности псайкеров, - с энтузиазмом вещал тем временем Жиллиман.
Ага, а ещё причинять им боль одним своим присутствием. Если в чужих легионах, даже у Ангелов, не выжили Волки, то какое недовольство вызовут Сёстры и к чему это может привести - я и представлять не брался.
- Но зачем? Пожалейте Сестричек, - попросил я.
- Необученные псайкеры могут представлять опасность. Ведь после Никейского эдикта ими никто не занимался.
- Поэтому вместо того, чтобы обучать их, мы закуём их в кандалы? - недоумевал я.
- Моих новобранцев могут обучать псайкеры, набранные до эдикта, - заметил Корвус.
- Вот именно. Мои шаманы всегда передавали знания друг другу, - сказал я. Волк с другого конца зала подавал мне сигналы выразительной мимикой. Но к чему мне было что-то скрывать? Скрывают только то, чего можно стыдиться.
- Ты хочешь сказать, что нарушал Никейский эдикт?
- Он до меня не дошёл. Я был далеко.
- И у тебя не было никаких проблем с псайкерами?
- Нет. Никаких.
- Тогда тебе повезло.
- У нас в Степи была одна хорошая поговорка: если вставлять палки в колёса, что-то может сломаться. И вряд ли это будет колесо.
- Это не палки, а ограничители, - возражал генерал-фабрикатор, а Жиллиман активно поддакивал. - В любом мощном механизме должен быть ограничитель.
Я ничерта не смыслил в механизмах, потому не видел резона спорить на чужом поле, - но когда они наконец поймут, что люди - не механизмы?.. Впрочем, похоже, уже поздно.
- Так или иначе, я предпочитаю использовать все средства, которыми располагаю, - решил Корвус.
- А я предпочту не оскорблять своих людей недоверием, - добавил я.
- Ты доверяешь всем своим людям? - изумился Лев.
- Иначе меня бы здесь не было.
- И всё же... где грань между лояльностью и предательством?..
- Выпей, Лев, - сочувственно предложил я.
Выражение лица Льва было загадочным. Похоже, он уже пил, но ему не помогло. Он поднялся и куда-то удалился, отключившись от общего пространства.
- Что это с ним? - проводил его взглядом Волк.
- Экзистенциальный кризис, - ответил я. - Со мной такое было лет в шестнадцать. Грань между лояльностью и предательством, подумать только... мне это кажется настолько очевидным, что и вопроса такого не стоит.
- Мы с тобой простые, - пожал плечами Волк.
- Знаешь, я раньше думал, что Лев тоже простой.
Последней восхитительной историей была история Сангвиния: его попросили рассказать о демоне, которого он видел. Демон говорил с ним и поведал, что Хорус перешёл на сторону Хаоса, и также пытался склонить на свою сторону посулами и угрозами. Сангвиний упомянул, что слова демона стали словно сигналом, после которого предатели обратились против своих братьев. А Жиллиман рассказал об Ангроне, который сам превратился в подобие демона, либо в настоящего демона, - по его словам, от Ангрона в этом чудовищном существе уже ничего не осталось. Я был подавлен этими новостями. Что толкало братьев в объятия Хаоса, который извращал их тела и души до неузнаваемости? Было ли это отчаянием или слепой жаждой ещё большего могущества? И неужели их уже нельзя было спасти?..
Малкадор всё это время сидел на своём троне, завесив лицо капюшоном. Затем он поднялся. Его очертания стали нечёткими и изменялись на глазах - пока перед нами не предстал отец. Каждый где стоял (или сидел, или возлежал), там и пал (или встал) на колени.
- Встаньте, дети мои.
Он обошёл зал и благословил каждого. На лице Ангела застыло выражение блаженства. После отец нашёл для каждого слова, которые от него ждали. Дал Корвусу ответы на его вопросы - прямо в мозг. Приблизился он и ко мне.
- Я давно не видел тебя, Джагатай. Теперь тебе придётся изменить своим привычкам одиночки: защита Терры тесно свяжет тебя с твоим братом Корвусом. Готов ли ты к этому?
- Я буду рядом до победы, - пообещал я. И, сообразив, что невежливо будет смыться сразу после, добавил: - И столько, сколько понадоблюсь тебе.
Это было несложным обещанием: был ли я когда-либо нужен отцу?.. Но я был нужен братьям. И людям этой огромной галактики, не заслуживавших стать случайными жертвами братоубийственной войны.
Император исчез. Малкадор - теперь уже снова он - без сил рухнул обратно на трон. Связь ослабевала после столь внушительного вмешательства. Пора было прощаться.
- Когда ты прибудешь на Терру? - спросил Дорн.
- Скоро, - усмехнулся я. - У меня быстрые корабли.
- Ты узнал ответы на свои вопросы? - обратился он к Корвусу.
- Да. Мне предстоит рискованная экспедиция, но вскоре я вернусь с новыми легионерами.
- Тебе нужна будет помощь?
- Нет. Я справлюсь.
- Тогда мы будем ждать тебя на Терре, - кивнул я.
Мы успели пожать друг другу руки.
- Ещё повоюем, - шепнул Корвус.
- За Императора! - раздался нестройный хор голосов. - За Терру!
Связь пропала, но когда я шагнул обратно на мостик своего корабля, голоса братьев ещё звучали у меня в ушах. Кратчайший курс на Терру был проложен.

БлагодарностиСпасибо мастеру (который сейчас опять скажет, что он не мастер, но вы ему не верьте) за то, что вот уже не в первый и не в последний раз собирает и накуривает нас! Спасибо всем, кто ввязался в эту авантюру и остаётся с нами!
Марвен, шерстяной Волчара, этими-лапами-всем-по-лицу(с)! Спасибо за понимание. Хану было важно знать, что не он один сожалеет о гибели Магнуса.
Амарт, Ворон! Спасибо за внимательность и готовность сражаться. Было видно, что Корвус тяжело переживает гибель сыновей, но не сломлен и стремится к победе.
Птаха, Лев-животное-м@дак! Спасибо за брата-подозреваку, неудобные вопросы и неожиданно (но логично) сложные щщи. Хан понимает, что Лев столкнулся с тем, что в мире всё не так просто и однозначно, как казалось, и что картина мира Льва немножко треснула, но помочь ничем не может и только надеется, что брат это преодолеет.
Грей, братец Дорн, который просто строил! Спасибо за неконфликтность и умение своевременно применить энергию ближнего в конструктивное русло!
Лео, Жиллиман, спасибо за пафос и скрепы! Хану сложновато понять брата, заигравшегося в игрушечную империю, зато он точно знает, что Робаут никогда не ударит в спину.
Мэсс, Сангвиний, Если-твой-ангел-гуляет-по-ночам-и-пьёт-кровь(с)! Спасибо за островок строгого спокойствия и уверенности, о который разбивались все сомнения и разногласия.
Тоха, Локум-Фабрикатор, человек и калькулятор! Спасибо за мудрую немногословность машины и порой прорывающиеся эмоции человека. Среди примархов Локум держался очень достойно, и его роль в этой войне будет далеко не последней.
Джонт, Из-за леса из-за гор трезвость, ненависть, хардкор к нам приходит Малкадор! Спасибо за Вечного псайкера, проницательного и невозмутимого, который умудрялся пасти весь этот детский сад, и, конечно, за эпичное явление Императора, его величие и яхонтовость! Уж на что не люблю Императора, а проникся моментом. Он был и отцом, и полководцем, и для кого-то немного богом - в общем, нашёл подход к каждому и замотивировал на ура.
Ящик мьода и всех обратно!

Когда у тебя в голове Хан и Магнус встретились и поговорили - это замысловато, конечно. О Магнусе на ренегатской пьянке пока не думаю (в том числе потому, что пока не знаю таймлайн и насколько у нас уже всё весело), но очень её жду, буду очень рад новобранцам (Беркана, Альфарий?..)).
Отлично поиграли, отлично посидели после (тут уже я к вину припал - всё равно каждый понедельник я кровь не сдаю, потому что каждое воскресенье пью, и с этим уже даже матушка смирилась). Всех очень люблю
Слайд на тапокПытаюсь найти свою правую руку, она с плащом Жиллимана сливается.)

В следующий раз погоню братьев и примкнувших фотографироваться добровольно-принудительно. А то все такие красивые, и никаких фоток!

Понимаю, почему Хан свалит от Кодекса охотиться в Паутину: уже сейчас многие братья следуют букве, а не духу. Ещё немного - и Империя превратится в бюрократический кадавр с "давайте примем закон, чтобы отменить закон, назначим наблюдателей для контроля всего и всех, выберем ответственного для выдачи разрешений на использование огнетушителя". Идея с Сёстрами - особо туши свет.)
Интересно, в интернетах кто-нибудь шипперит Ястреба и Ворона? Красивая же идея. Поискал - не нашёл, а нашёл странное: Кёрз/Дорн - зачеем?.. Лион/Лоргар - кааак?..

@темы: friendship is magic, соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, сорок тысяч способов подохнуть, портрет в интерьере

Подозреваю, что Ченси - не хомячка, а медоедка и наращивает холм из наполнителя, чтобы свалить. В окрасе точно есть что-то общее. (Ещё хомячье)
В наполнителе она успешно купается, посему думаю, что заводить ей купалку с песком не понадобится. А вот стронгхолд покупать придётся, хомяков же в виварии не обрабатывают.
Сначала на попытку погладить она только жмурилась и цыкала. Потом стала взбираться на подставленную ладонь и спрыгивать, если занести над ней вторую. Сегодня защищала от меня миску, и я наклеил на контейнер табличку "Хомяк (кусаеться)".
Каждый раз, когда у меня заводится зверь из паршивых условий, я вспоминаю характеристику из одного паблика по пристройству собак: "Был жалкий - стал ох@евший". Вот желаю всем жЫвотным стать именно такими.

Вечером пнд и я, и Амарт заехали на Таганскую с париками для Раниэль на Три дня. (И как я заблудился на Покровке)У Амарта был ещё час до следующей встречи, а я чуть не вымер по дороге и мечтал о свежем воздухе, посему у меня возникла идея пройтись от Китай-города до Чистых. Вышли к Солянке и начали маршрут со сквера, я словил лицейские флэшбэки... а потом заблудился на Покровке. Увидел Harat's, решил, что мы проскочили поворот на бульвар, вернулся, увидел Воблу, понял, что не дошли до поворота Всё, что вы (не) хотели знать о взаимодействии двух легионов, когда один хрен догонишь, а другой хрен найдёшь!
На самом деле погуляли отлично, я очень рад, что воспользовался потеплением, а Амарту мрр за компанию, особенно в свете того, что в остальном понедельник был так себе. Днём у меня обрушилось давление и я не работал, вечером у меня обрушился браузер хром и я снова не работал. А на работе сраки горят (и это не опечатка).

Вчера досдал кровь, все оставшиеся пробирки. (Пожизняк)Лёжа, легко и быстро, так бы сразу. Купил хомячке колесо (заодно посмотрел, какими крупными кабанами вырастают взрослые джунгарцы и какая плохая у них в зоомаге шерсть), теперь придумать бы, как его подвесить. Поилка вон висела плохо и болталась, пришлось поставить миску с водой, пока не найду, чем закрепить. Как и в прошлый раз, после сдачи крови ловлю предпростудные ощущения.
Днём заезжала на чай Беркана, привезла лошадь, которую я с самой летней рейховки забывал забрать. Недоделанную антропоморфную куклу-лошадь с отвалившимся ухом. Меня покорило лицо этой лошади, и я надеюсь, что мы с Птахой дадим ей новую жизнь. Беркане тоже мрр, посидели душевно!
Вджобывал всю ночь, намерен продолжать в том же духе. Вчера приглючилось, что у меня есть только четверг, потом оказалось, что я как-то упустил среду, но сильно легче дедлайнам не стало. Не обессудьте, что нигде не успеваю отвечать, только в чат пиратки втыкаю иногда.

Пересматриваем первый сезон Парусов, мысль только одна: а как хорошо всё начиналось.

@темы: moments of life, friendship is magic, кина не будет, електричество кончилось, сорок тысяч способов подохнуть, по земле идут хомячки, you're a pirate

Когда тебе предлагают сыграть Летучего Голландца, от этого невозможно отказаться. Играл намеренно не по опере, и уж точно не Барбоссу и не Дэви Джонса, а своего собственного Иеронима ван Стратена.
Поэтому - здравствуйте, я ваша НЁХ без аусвайса и без хитов, которую невозможно убить, а можно только оглушить ненадолго. Неубиваемостью я старался не злоупотреблять - убить кого-то, кто ему не нравился, просто выхватив чужой пистолет из-за пояса, Иероним мог неоднократно, но это как-то читерски, поэтому я решил, что убивать на суше ему скучно. Другое дело - во время абордажа, там кураж, а тут... еб@нутые смертные убивают друг друга безоружными, убивают со спины, убивают женщин. Le fu.
Не зная никого на острове, не будучи вовлечённым в политические игрища, я мог играть в основном в ОБВМ и сознательно ехал играть в ОБВМ (да, я настолько давно в него не играл, что даже после Киту и Йорика мне всё ещё хотелось больше ОБВМа). Иероним, как то у@бище Чудовище, верил, что спасётся, если его полюбит женщина. То есть да, он достаточно отморозок, чтобы быть уверенным, что надо найти бабу, а любить её не обязательно Неудивительно, что у него как-то ничего не получалось.
А потом, когда все женщины на полигоне закончились (физически) и надежда у него закончилась тоже, он избавился от проклятия об губернатора Роджерса. Тэг #гетеросексуальность должен быть тут Боги, как это было хорошо, потому что к этому шло, но - если бы Роджерс не выпил йаду, ничего бы не было!
В общем, я уже второй раз (после своей же Лестницы) ехал играть в "последний шанс и как его восхитительно про@бать" и в итоге выживал. Без всякой подтасовки.
Я бы охотно поиграл ещё хотя бы часок в "после рассвета" - в то, как круто снова чувствовать холод и тепло, голод и жажду, и даже боль снова чувствовать круто.
Вижу единственный логичный и смешной финал для персонажа (который ничего не умеет, кроме как пиратствовать, который давно ищет смерти и которому по-прежнему не светит любви): заслонить-таки губернатора от чьей-нибудь пули, будучи уже смертным. Мне это даже приснилось, вполне верибельно
Теперь мне надо разучиться разговаривать матом и переролиться в Хана. Отчёт напишу потом.

@темы: соседи по разуму, ролевиков приносят не аисты, you're a pirate