Сегодня я был в театре. Можете смеяться, но это действительно редкое событие - быть в театре потому, что надо, а потому, что хочется. Совсем другое ощущение - расслабленное, домашнее. Вместо спешки и суеты - садишься на диван, читаешь свой журнал под французские шлягеры из динамиков и незаметно задрёмываешь до приглашения в зал. А в зале - вместо неравной борьбы со сном в попытке уследить за кульбитами концепта - внемлешь происходящему и параллельно переживаешь что-то своё. Давно подметил: если во время фильма, спектакля, оперы, оперетты у меня просыпается кто-нибудь из персонажей - это не только нормально, это даже хорошо. Сегодня, правда, не просыпались, но удовольствия я огрёб всё равно.
Воспоминание (2013)
Театр "Человек"Людмила Рошкован продолжает открывать такую узкую, почти невидимую, прослойку драматургии, как французский сюрреализм. Её новая премьера - по пьесе Ролана Топора, который знавал другого автора с афиши театра "Человек", Фернандо Аррабаля. А бельгиец, но тоже сюрреалист Рене Магритт - и вовсе "святой патрон" этого театра. В отличие от абсурдистов, махнувших на обыденный мир рукой как на бессмыслицу, и сюрреализма далианского, уже шагнувшего в другие, подсознательные, миры, сюрреалисты франкофонные оставили за повседневностью право на тайну: мир вовсе не то, чем он кажется.
Вот и спектакль с ничего не значащим названием - вовсе не сказочная любовная история, как можно было бы подумать по одному лишь сюжету: у переводчицы Флоранс под столом селится "эмигрант из центральной Европы" Драгомир, откуда он только и может, что любоваться её ногами. Вскоре перевод задерживается: трогательно влюблённая Флоранс забирается под стол искать пуговицу от блузки, затем приглашает постояльца на свою территорию - за стол - и пробует его фирменное блюдо, лук с перцем. Развитие романа прерывает прибытие двоюродного брата Драгомира - Грицко, беспрестанно играющего на скрипке и тоже остающегося под столом.
Когда в гости заходит издатель Марк Тиль, братья старательно приводят его в ужас ритуальным распитием водки и "варварскими" плясками. Такова защитная реакция - подобно детской - при столкновении с враждебным косным рационализмом. Тиль не просто собирается затащить Флоранс в постель - он смотрит на неё, как на вещь, принадлежащую ему априори, которая для запуска требуемых функций нуждается лишь в подзаправке: цветах, конфетах и гонораре. Сам он от конфет отказывается, а непосредственная Флоранс ("Мой организм не принимает шоколад, но сердце просит шоколада") наедается до отравления.
Читать дальше!Вмешивается подруга Флоранс - Раймонда, которой так и не удалось привлечь внимание Драгомира своими ногами. Она объясняет Грицко, что готова приютить их в своей квартире бесплатно - ради того, чтобы Флоранс и Марк смогли наконец пожениться. Это правильно и логично - ведь между Флоранс и Драгомиром "нет ничего общего, кроме стола". Постояльцы исчезают, а Тиль приходит во всеоружии - включает позитивную музычку, разливает шампанское и достаёт из широких штанин свежеизданную книжку... на которой фамилия "возлюбленной" напечатана с ошибкой. И, недолго думая, переходит к решительным действиям.
Однако "заслуженный приз" с таким поворотом не согласен и выплёскивает ему шампанское в лицо, а на пощёчину отвечает стулом по хребту. Затем Флоранс приносит пилу... и начинает бесконечно и безрезультатно отпиливать ножку у поваленного стола.
На этом иной драматург и закончил бы, но Топору не писаны законы ни трагедии, ни комедии: некий отрезок времени спустя возвращается Грицко - теперь преуспевающий музыкант. Он помнит зимовку под столом - и весь дом, в котором живёт Флоранс, он купил для неё и для Драгомира, так и не сумевшего устроиться в Европе. И Флоранс смеётся - долго, безудержно, но не страшно. Впрочем, быть может, мечта сбылась слишком поздно. Быть может, быть купленной вместе с жилплощадью - участь не лучше той, что ждала её с Тилем. Но почему-то об этом не думаешь.
Думаешь о том, что "знание правил жизни" наверняка должно вызывать у Мироздания смех, а "абсолютное неумение жить" оборачивается его поддержкой, граничащей с самыми настоящими чудесами. Что у чудаков, неразумных и нескладных, всё сложится. Что если уметь видеть фальшь и избегать её, можно однажды наткнуться на своё собственное - и такое дурацкое для окружающих - счастье. И кто-то может влюбиться в твои ноги - почему бы и нет?